Нет, пусть будут вначале всё-таки — Ангелы!..
Ангелы… Уже в самом этом слове есть что-то чистое, доброе, светлое и прекрасное… Что-то нежное и возвышенное… Вызывающее отнюдь не животный страх, но тихий восторг!
В нагуализме СОВСЕМ нет знания об этих разумных носителях премудрого света… Зато оно есть в православии, ведь всё познаётся в сравнении…
Вообще, логика дона Хуана (а равно стоящего за ним древнего «знания») какая-то «половинчатая» и относится почему-то к узкоограниченной области. Согласно его учению, люди — это шары сознания, буквально распираемые изнутри световой энергией, а вот все неорганические существа, несмотря на то, что некоторые из них могут «пылать», «гореть», представлять «свечение», — внутри всё-таки обладают исключительно мрачным и тусклым светом… В них «нет Бога» (точнее, с Ним связи), это «Тёмные» Силы!
Задумайтесь над этим фактом… Неужели во всём мире, во всей (нефизической) ноосфере нашей Земли, во всём необъятном Космосе по-настоящему светоносные неорганические существа отсутствуют полностью, изначально??? Что за «узость» мышления, что за ограниченный взгляд? (Чёрная магия — это всегда ограниченный взгляд и «тёмная» практическая установка.)
Бесплотные «Светлые» Силы, конечно же, — существуют! При этом у ангелов, в отличие от «просто» существ вне биологии (организмов), в отличие от природных духов и демонов, имеется целый ряд особенностей (опять-таки неизвестных магам)…
«Ангел (с греч. — вестник, с евр. — посланник) — бесплотное существо, дух, одарённый разумом и волею, посылаемый Богом на спасение людей» (из эл. церковно-православного справочника).
И самое первое эзотерическое отличие ангелов (от всей остальной «неорганики» и людей) заключается в том, что в их свечении нет никакой «тени», «отражения» или преломления, ослабления света — совсем! Их «сгустки», «сферы», «объёмы», «поля» составлены, сотканы или «соделаны» ТОЛЬКО из Света Любви — Света Бога! По-другому: в ангельских существах совсем нет тех «низкочастотных» психоинстинктивных и «среднечастотных» чувственных вибраций, которые присутствуют в животных, человеке и во всех прочих неорганических созданиях.
В связи с этим второе — у ангелов отсутствует квант сознания, «точка сборки», поскольку в их любовном сиянии отсутствует «эго», «важность», «корысть»! У них — только «божественная индивидуальность». Очень грубо можно сказать, что всё их тело — это одна «крупная», великолепная, светящаяся точка сборки. Тело ангелов — огнеподобное (речь идёт о духовном огне чистом, прозрачном)…
Божественная индивидуальность, свечение ангелов, воспринимается человеком, зачастую, в определённых классических формах — как светоносная фигура прекрасного юноши с крыльями — ангелы вечно юные! Хотя возможно «видеть» их и как поле чистого, яркого света или сияния без каких-либо конкретных образов (это третье).
И при всём этом — четвёртое — они, конечно же, — разумные личности, гораздо мудрее и разумнее «союзников» магов! И намного могущественнее…
Пятое дополняет следующий эзотерический факт…
Будучи составленными из самой субстанции света Любви-Осознания, ангелы самоосознающи в высшей степени! А наделённые этим волшебным сиянием, они чудоносны сами — прикладывая себя (свой луч) к той точке, из которой ещё только образуется любая энергия и впоследствии — «вещественность», «материальность», они легко, одним лишь «касанием» созидательно преобразуют любые события, управляют любыми предметами, подчиняют себе стихии, металлы… Так, например, одной из распространённых историй в эпоху первых христиан является освобождение страдающих за Христа мучеников, закованных по рукам и ногам в кандалы и железные цепи. Ангелы только «касаются» этих цепей и они «спадают», освобождая пленённых. Правда, подобное чудо вершится «незримо» — но думается, происходит среди людей гораздо чаще, чем мы можем себе представить. Вот относительно современный пример о спасении двух заключённых в «сталинском» лагере (середина XX века). Один из них — верующий, старец Арсений, другой — просто молодой человек Алексей…
«Привели о. Арсения и Алексея в карцер, втолкнули. Упали оба, разбились, кто обо что. Остались в темноте. Поднялся о. Арсений и проговорил: “Ну! Вот и привёл Господь вдвоём жить. Холодно, холодно, Алёша. Железо кругом”.
За дверью громыхал засов, щёлкал замок, смолкли голоса и шаги, и в наступившей тишине холод схватил, сжал обоих. Сквозь узкое решетчатое окно светила луна, и её молочный свет слабо освещал карцер.
“Замёрзнем, о. Арсений, — простонал Алексей. — Из-за меня замёрзнем. Обоим смерть, надо двигаться, прыгать, и все двое суток. Сил нет, весь разбит, холод уже сейчас забирает. Ноги окоченели. Так тесно, что и двигаться нельзя. Смерть нам, о. Арсений. Это не люди! Правда? Люди не могут сделать того, что сделали с нами. Лучше расстрел!”
Отец Арсений молчал. Алексей пробовал прыгать на одном месте, но это не согревало. Сопротивляться холоду было бессмысленно. Смерть должна была наступить часа через два-три, для этого их и послали сюда.
“Что Вы молчите? Что Вы молчите, о. Арсений?” — почти кричал Алексей, и, как будто пробиваясь сквозь дремоту, откуда-то издалека прозвучал ответ:
“Молюсь Богу, Алексей!”
“О чём тут можно молиться, когда мы замерзаем?” — проговорил Алексей и замолчал.
“Одни мы с тобой, Алёша! Двое суток никто не придёт. Будем молиться. Первый раз допустил Господь молиться в лагере в полный голос. Будем молиться, а там воля Господня”.
Холод забирал Алексея, но он отчётливо понял, что сходит с ума о. Арсений. Тот, стоя в молочной полосе лунного света, крестился и вполголоса что-то произносил.
Руки и ноги окоченели полностью, сил двигаться не было. Замерзал. Алексею всё стало безразлично.
Отец Арсений замолк, и вдруг Алексей услышал отчётливо произносимые о. Арсением слова и понял: это молитва.
В церкви Алексей был один раз из любопытства. Бабка когда-то его крестила. Семья неверующая, или, вернее сказать, абсолютно безразличная к вопросам религии, не знающая, что такое вера. Алексей — комсомолец, студент. Какая могла быть здесь вера?
Сквозь оцепенение, сознание наступающей смерти, боль от побоев и холода сперва смутно, но через несколько мгновений отчётливо стали доходить до Алексея слова: “Господи Боже! Помилуй нас грешных, Многомилостиве и Всемилостиве Боже наш, Господи Иисусе Христе, многия ради любве сшел и воплотился еси, яко да спасеши всех. По неизреченной Твоей милости спаси и помилуй нас и отведи от лютыя смерти, ибо веруем в Тя, яко Ты еси Бог наш и Создатель наш…” И полились слова молитвы, и в каждом слове, произносимом о. Арсением, лежала глубочайшая любовь, надежда, упование на милость Божию и незыблемая вера.
Алексей стал вслушиваться в слова молитвы. Вначале смысл их смутно доходит до него, было что-то непонятное, но, чем больше холод охватывал его, тем отчетливые осознавал он значение слов и фраз. Молитва охватывала душу спокойствием, уводила от леденящего сердце страха и соединяла со стоящим с ним рядом стариком — о. Арсением.
“Господи Боже наш Иисусе Христе! Ты рекл еси пречистыми устами Твоими, когда двое или трое на земле согласятся просить о всяком деле, дано будет Отцом Моим Небесным, ибо где двое или трое собраны во Имя Мое, там и Я посреди них…” И Алексей повторял: “… дано будет Отцом Моим Небесным, ибо где двое
