что никто из них ни Тома, ни Бекки на борту возвращавшегося в город пароходика не заметил – было уже темно, а проверить, не остался ли кто на берегу, никому в голову не пришло. Наконец, один молодой человек испуганно выпалил, что они, верно, и сейчас еще в пещере! Миссис Тэтчер упала в обморок. Тетя Полли зарыдала, заламывая руки.

Страшное известие передавалось из уст в уста, от одной людской компании к другой, с улицы на улицу и через пять минут забили церковные колокола, поднимая на ноги весь городок. Происшествие на Кардиффской горе утратило большую часть его значения, о грабителях все позабыли и еще до того, как ужасная новость успела состариться на полчаса, две сотни мужчин направились по реке и по береговой дороге к пещере.

В долгие послеполуденные часы городок выглядел пустым, словно вымершим. Многие женщины навестили тетю Полли и миссис Тэтчер, чтобы постараться успокоить их. Ну и поплакать с ними, конечно, что было лучше всяких слов. Всю томительную ночь город ждал известий, но, когда, наконец, наступило утро, известие пришло только одно: «Пришлите побольше свечей – и еды». Миссис Тэтчер почти обезумела, да и тетя Полли тоже. Судья Тэтчер присылал жене записки со словами надежды и ободрения, однако поднять дух бедных женщин этим запискам не удалось.

Старый валлиец, покрытый пятнами свечного сала, перепачканный в глине и полуживой от усталости, возвратился в свой дом на рассвете. И обнаружил Гека так и лежавшм в отведенной ему постели, да еще и бредившим в горячке. Все доктора городка ушли в пещеру и потому ходить за больным взялась вдова Дуглас. Она сказала, что сделает все для нее посильное, потому что хороший ли Гек мальчик, дурной или совсем никакой, но все же, он – создание Господне, а ничем, сотворенным Господом, пренебрегать не следует. Валлиец же сказал ей, что Гек не лишен достоинств, и вдова ответила:

– Вне всяких сомнений. Это печать Господня. Он никого не бросает. Никогда. На всяком Его создании такая печать где-нибудь да отыщется.

Поутру в городок начали возвращаться изнуренные мужчины, однако самые крепкие из его граждан продолжили поиски. Все возвратившиеся рассказывали одно: уже обшарены самые отдаленные уголки пещеры, в которые прежде никто не заглядывал, каждый ее закуток, каждую расщелинку старательно обыскали; время от времени кто-то из шедших по галереям пещеры вдруг замечал мерцавший далеко впереди огонек и тогда мрачные проходы оглашались криками и пистолетными выстрелами. В одном месте, далеком от тех, что обычно посещаются туристами, на каменной стене обнаружили выведенную свечной копотью надпись «Бекки и Том», а совсем рядом с ней лежал на земле пропитавшийся свечным салом клочок ленты. Миссис Тэтчер признала этот клочок и разрыдалась над ним, твердя, что это последняя оставшаяся у нее память о ее девочке, и самая драгоценная, потому что только она и видела ее дочь еще живой, еще не настигнутой мучительной смертью. Кто-то рассказал, что иногда люди, обыскивавшие пещеру, видели вдали искорку света и тогда из их глоток вырывался радостный крик и с десяток мужчин бежали, гулко топая, по проходам, – но их неизменно ждало горькое разочарование, ибо находили они не детей, а лишь своих же товарищей, также занимавшихся поисками.

Так и тянулись гнетущие дневные и ночные часы и городок постепенно погружался в лишенное надежд оцепенение. Руки у всех опустились. Случайно сделанное в это время открытие – выяснилось, что владелец постоялого двора Общества трезвости поторговывал спиртным, почти не участило, сколь ни отвратительным оно выглядело, пульс городка. Гек, когда у него настала минута просветления, заговорил вдруг о постоялых дворах и спросил, вяло страшась ответа, не нашли ли чего – уже после того, как он заболел, – в постоялом дворе Общества трезвости.

– Нашли, – ответила вдова.

Гек сел в постели, глаза его стали безумными.

– Что? Что нашли?

– Спиртное! – и теперь этот двор закрыли. Ложись, дитя, не пугай меня.

– Скажите мне только одно – только одно, прошу вас! Это Том Сойер его нашел?

Вдова разразилась слезами:

– Тише, тише, дитя, тише! Я уже говорила тебе – ты не должен разговаривать. Ты очень, очень болен.

Выходит, только выпивку и нашли; кабы нашли золото, тут бы такой шум поднялся… И значит, сокровище исчезло – навсегда! Но почему она плачет-то? Как странно, что она плачет.

 Эти мысли кое-как пробились в тусклое сознание Гека и утомили мальчика до того, что он заснул. А вдова сказала себе:

«Ну вот, он и снова спит, бедный страдалец. Том Сойер нашел! Кто бы теперь нашел самого Тома Сойера! Немого осталось тех, кому еще хватает надежд и сил для продолжения поисков.»