Ей ветер кудри завивал,

По этим кудрям тень переливалась

И яркий луч перебегал.

Средь изумрудной зелени, как глазки,

Цветы глядели тут и там,

По ним играли радужные краски,

И кланялись цветы цветам.

И голоса, без умолку звучали!

Жужжанье, песни, трескотня

Со всех сторон неслись и утопали

В сиянье солнечного дня.

Смеркается, - и говор затихаем

Край неба в полыми горите

Ночь темная украдкой подступает,.

Степной травы не пробудит.

Зажглась звезда. Зажглось их много- мнoго,

И месяц в сумраке блестит,

И сноп лучей воздушною дорогой

Идет - и в глубь реки глядит.

Все стихло, спит. Но степь как будто

дышит,

В дремоте звуки издает!

Вот где-то свист далекий ухо слышит,

И, кажется, чумак поет.

Редеют тени, звезды пропадают,

В огне несутся облака

И, медленно редея, померкают.

Трава задвигалась слегка.

Светло. Вспорхнула птичка. Солнце встало.

Степь тонет в золотбм огне.

И снова все запело, зазвучало

И на земле и в вышине...

Вот в стороне станица показалась,

Стеклом воды отражена,

Сидит на берегу; вся увенчалась

Садами темными она.

По зелени некошеной равнины

Рассыпался табун коней.

Безлюдье, тишь. Холмов одни вершины

Оглядывают ширь степей.

Вошел Тарас в станицу и дивится:

Казачка, в пестром колпаке,

На скакуне ему навстречу мчится

С баклагой круглою в руке.

Желтеют гумна. Домики нарядно

Глядят из зелени садов.

Вот спит казак под тенью виноградной,

И как румян он и здоров!

Ни грязных баб в понявах подоткнутых,

Ни лиц не видно испитых,

И нет тут нищих бледных, необуть,

Калек и с чашками слепых...

Как раз мой парень подоспел к покосу.

Нанялся скоро в косари.

'Ну, в добрый час!' И наточил он косу

При свете утренней зари.

Кипи, работа! В шляпе да в рубахе

Идет, махает он косой;

Коса сверкает, и при каждом взмахе

Трава ложится полосой.

Там в вышине орел иль кречет вьется,

Иль туча крылья развернет,

И темный вихорь мимо пронесется,

Тарас и косит, и поет...

Стога растут. Покос к концу подходит,

Степь засыпает в тишине

И на сердце, нагая, грусть наводит...

Косарь не рад своей казне.

Так много иужд! Он пролил столько пота,

Казны так мало накопил...

Куда ж идти? Опять нужна работа,

Опять нужна растрата сил!

И будешь сыт... Так до сырой могилы

Трудись, трудись... но жить когда?

К чему казна, когда растратишь силы.

И надорвешься от труда?

А радости? иль нет их в темной доле,

В суровой доле мужика?

Иль кем он проклят, проливая в поле

Кровавый пот из-за куска?..

В степи стемнело. Около дороги

Горят на травке огоньки;

В густом дыму чернеются треноги,

Висят на крючьях котелки.

В воде пшено с бараниной варится.

Уселись косари в кружок,

И слышен говор: никому не спится 8

И слышен изредка рожок.

Вокруг молчанье. Месяц обливает

Стогов верхушки серебром,

И при огне иа мрака выступает

Шалаш, покрытый камышом.

'Ну, не к добру, - сказал косарь

плечистый,

Умолк наш соловей степной!..

А ну, Тарас, привстань с травы росистой,

Уважь, 'Лучинушку' пропой!'

- 'Ну, нет, дружище, что-то не поется.

Гроза бы, что ли уж, нашла...