Репродуктор гулко разносит присвоенные звания и направления для дальнейшего прохождения службы. Это исключительно все тот же Генштаб, все то же Минобороны...
- Лейтенант Тягунов! - вызывает начальник курсов, и Павел, осанистый, стройный, с замечательной выправкой, выходит из строя.
- Приказом министра обороны как лучшему выпускнику курсов вам присваивается внеочередное звание капитана! Желаю дальнейших успехов...
Прочие слова тонут в аплодисментах и поздравлениях. Аплодируют сами курсанты. Они отдают ему пальму первенства, признавая его превосходство.
Павел невозмутим. Четко наклоняет голову в знак благодарности. И остается невозмутимым тогда, когда оглашается место, где он будет служить дальше. Причем начальник курсов, зачитывая направление, вдруг запнулся. Вгляделся в текст, нет ли ошибки. Нет, все точно.
- Тем же приказом вы направляетесь в воинскую часть 43167...
- Куда, куда? - спрашивает Алла, пытаясь понять, поскольку не затихает говор поздравлений.
И тут же наступает тишина. Она смотрит на побледневшего свекра.
Павла приказом министра направляют туда же, откуда он прибыл на курсы. Обжалованию этот приказ не подлежит.
...Только ночью генерал Тягунов дозвонился до министра. Тот был недоволен. Уже лег спать, а тут звонок...
- Ты хоть знаешь, куда направил служить Пашу? - спросил Тягунов.
- Всех не упомню... - устало ответил министр. - Может, утром разберемся?
- Ты направил его туда же! - воскликнул Тягунов, держась за сердце. Откуда он прибыл на эти чертовы курсы! Ты мне что обещал?
- Быть того не может! - спохватился министр. - Я отчетливо помню... Кажется, Генштаб.
- Какой Генштаб! - еще больше разволновался Тягунов. - Селиванов даже поперхнулся, когда зачитывал. Повторил дважды.
Алла была рядом и слушала, ломая от волнения пальцы. Возвращаться снова в эту медвежью дыру? Уж увольте. И смотрела исподлобья на мужа, который кривился, слушая крики отца.
- Что за трагедия, не понимаю... - морщился Павел. - Думаете, мне охота? Лучше в тундру, но только не в часть, где всем заправляет какой-то писарь. Или у тебя иное мнение? - спросил он жену.
Но она только опустила голову. И прислушалась к тому, что говорил по телефону свекор.
- Ну был проект приказа, я понимаю... А сам приказ ты читал, прежде чем подписать?
- Ты еще будешь мне указывать! - возмутился теперь уже министр. Пусть завтра приедет ко мне в министерство. Подумаем, как быть. Что-нибудь сделаем...
- Ты же говорил, что элитой нельзя разбрасываться! - горячился Тягунов. - Твои же слова!
- Я говорил только про 'горячие точки', - вздохнул министр. - Ну случилась накладка. Бывает. Завтра все исправим. Договорились?
Тягунов швырнул трубку.
- Вот они, чиновники! - Он показал на телефон. - Говоришь, я сам таким стал? - спросил он сына.
Тот нехотя пожал плечами.
- Вот поедешь завтра же к нему, и пусть только попробует...
- Никуда я не поеду, - угрюмо сказал Павел.
- Поедешь, поедешь, - погладила его по руке жена. - Бегом побежишь! Или предпочитаешь ехать в эту дыру? И тащить меня туда же?
- Ты, по-моему, там не жаловалась, - отмахнулся Павел. - И вообще. Давайте спать, что ли. Завтра поговорим.
- Учти! Вернешься туда без меня, - холодно сказала Алла.
- Как скажешь, - пожал плечами Павел. - Не я, значит, кто-то другой. У кого папа не генерал.
- Да не в этом дело! - возмутился отец. - Разве благодаря мне ты стал тем, кем стал? Ты лучший из лучших! Таким, как ты, надо открыть дорогу! Их надо беречь. Ты - золотой фонд армии!
- Я сын генерала Тягунова, - сказал Павел. - Это мне никогда не позволялось забывать. Я был обречен на успешную карьеру военного чиновника. А я не хочу! Я полевой командир, понятно тебе? Я в деда. В твоего, между прочим, отца. Я стреляю, как стрелял он, сибирский охотник! Сам мне рассказывал... И если сделаю карьеру, то только в полку, а не в кабинете.
- А я кто, по-твоему? - спросила Алла, уже ночью, когда они остались вдвоем.
Павел не ответил. Было слышно, как всхлипывает мать. Как вздыхает отец.
- Жена офицера, - отрезал Павел. - И поедешь за мной, куда пошлют. Или останешься здесь. Но уже в другом качестве.
- Твой телефон прослушивается, - сказал Сереже Горюнову Аркадий Сазонов, помощник министра юстиции.
Они сидели, истекая потом, на деревянном полке сауны на даче Макса Селезнева, пресс-секретаря и референта министра финансов.
Здесь были только свои. Помы и спичрейторы, совет серых кардиналов, как они сами себя в шутку называли. Собирались у Макса, либо еще у кого, по выходным, за пару дней до заседания Совета Министров, чтобы оговорить и согласовать позиции своих патронов.
- Мы не закончили! - прервал их Макс, недовольно свесив нижнюю губу, отчего стал похож на капризного пожилого ребенка. - Значит, сделаем это так. Пусть твой... - он навел пухлый палец на референта министра сельского хозяйства Жору Краснова, - обратится к моему с запросом. Мол, посевная скоро, то да се... Пять триллионов, не больше. Ты понял меня? Торговаться будем до трех. Больше никак. Я подготовлю соответствующую справку. И еще вставь насчет товарного кредита на посевную. Нефтепродукты, запчасти... Ну ты знаешь. Только не переусердствуй. Больше шестнадцати триллионов - просто не могу! Вот сейчас он, - палец Макса переместился на Горюнова, - потребует от меня на НИОКР и закупку новых СУ-29. Я правильно говорю?
Сережа рассеянно кивнул.
- Ему сейчас не до этого, - сказал кто-то вполголоса. - Его волнует, кто следующий.
- А меня это не волнует? - обиделся Макс.
- Ты одного не можешь понять, - сказал Кирилл Смелянский, первый помощник министра МВД. - Отстрел приостановился. А в это время Сереги не было в Москве. Значит, он следующий по списку. Киллер пунктуален. Он ждал его.
- Ничего это не значит! - раздраженно сказал Макс. - Теперь о Чечне. Говорил уже: если снова начнем стрелять, то чеченцы взорвут нефтепромыслы. Сами знаете какие. А там и нефтепровод. Какие будут предложения?
- А что тут придумаешь? - спросил Кирилл Смелянский. - Надо ждать. Вот как бы собрать в одно место ихних и наших придурков? И объяснить: если нефть с Каспия пойдет в обход Чечни, вся ваша независимость и наша целостность не будут стоить ломаного гроша. Тогда хоть передеритесь за то, что уже нет. Эти миллиарды баксов лежат на земле. Нагнись и подними! Если живот не мешает.
- Сволочи! - вздохнул Макс. - Я своему каждый день вдалбливаю. Кому будет нужна твоя Конституция, если не перехватим каспийскую нефть у турок! Черт с ними, пусть считают себя победителями! Бывают поражения выгоднее победы... Вот твой, - он обратился к Сереже Горюнову. - Строит дачу. А на чьи деньги? И откуда они берутся, он хоть знает?
- Он говорит, Савранский дал, - усмехнулся Сережа.
- Серж, пойми меня правильно, но ты недорабатываешь, - вздохнул Макс. - Напомни ему, чего нам стоило пробить для Савранского квоты на редкоземельные металлы.
- Толкую каждый день, - махнул рукой Сережа. - Пока дачу не достроит и слышать не желает... Что делать с нашими маразматиками, ума не приложу. Может, пора их сменить?
- А что, идея! - загорелся Макс. - Давно пора... И не только их. Чей человек этот Филькин? Про которого в газетах пишут? Твой? - Он упер свой толстый палец в референта министра по внешней торговле Васю Первушина.
- Ну мой... - угрюмо сказал Вася.
- Ты где его откопал? Я разрешил ему с твоей подачи выбивать деньги с должников бюджета не затем,
