- Чечня, - сказал Володя. - В том или ином аспекте - всегда Чечня.

Мы со Славой переглянулись.

- Возьмем Меланчука, - продолжал Володя. - Вот запись разговора с их исполнительным секретарем.

Он протянул мне протокол допроса свидетеля.

- Сколько он с тебя взял? - перебил я.

- Нисколько! - пожал плечами Фрязин. - Еще собирался за это заплатить. Я сказал, что это будет интервью для телевидения. Уговорил моего приятеля, работающего на студии, подъехать с телекамерой. Они нуждаются в паблисити. Им надо привлечь к себе внимание.

- Толково, - похвалил Слава.

- Минут пять красовался. Стал рассказывать о мученике борьбы Меланчуке. Выяснилось: Меланчук собрал группу добровольцев, в основном бывших биатлонистов, среди которых половина - девушки. И выехал с ними в Чечню. Заработали для своего движения хорошие бабки. Сколько - не сказал. Сказал лишь, будто за каждого подстреленного русского офицера чеченцы платили по полторы тысячи баксов. Смягчившись, он дал показания уже как свидетель.

Мы со Славой слушали его внимательно.

- Но начал ты, Володя, все-таки с Салуцкого... - заметил Слава.

- С Салуцким, вернее, с его семейством мне пришлось повозиться больше всего. Если националист сам приехал в Москву и весь разговор был на перроне Киевского вокзала, а затем в транспортной милиции, то с родственниками Салуцкого мне больше пришлось разговаривать через дверные цепочки. Какие-то старики, совершенно нищие и запуганные. Долго не хотели открывать. Но в одном месте, тут у меня записано... - он порылся в записной книжечке. - На Лефортовском валу, одна старушка, его родная тетка, вдруг сказала, что ничего не боится и знает, кто убил ее племянника, который был гордостью их многочисленной родни. Я спросил: что ж он вам, такой богатый, не помогал?..

- Тут ты промашку дал, - перебил Слава. - Надеюсь, она тебя не выставила?

- Не мешай, - сказал я. - Дослушаем.

- Так и было, - вздохнул Володя. - Не знаю, как сорвалось. Словом, еле уговорил дать показания. Обещал, что расстреляем киллера, как только найдем. Без суда и следствия. Тогда она показала мне газету с фото Руслана Садуева. Там была о нем статья, после того убийства... Было, во всех газетах, если помните. Так вот, старушка, Роза Семеновна Фиштейн, его сразу узнала. Он приезжал в Москву в начале девяностых. Какие-то дела были у него с Семой. Сема попросил поселить Садуева у нее. Потому она сразу его вспомнила. Говорила, что сначала его боялась, но потом привыкла. Раз только испугалась, когда увидела, как он пересчитывает деньги, огромные пачки в чемодане. А он увидел, как она испугалась, но ничего не сказал. Сема потом ей выговорил. Сказал, чтобы не совала нос в его дела. И она молчала. А после гибели племянника не знала, кому сказать.

- Про убийство Садуева она знала? - спросил я.

- Нет. И была настроена очень воинственно. Я поинтересовался, как долго это продолжалось. Она стала припоминать. Короче, отъезд Садуева, которого она больше не видела, совпал с каким-то семейным праздником. Это был октябрь девяносто первого года. А вскоре Семен Салуцкий открыл свой банк с небольшим уставным фондом. И стал очень богатым человеком. Старушка плакала от умиления, рассказывая, какие костюмы, золотые цепочки к карманным часам он покупал. И даже делал кое-какие подарки тетям и дядям.

- Благодетель, - сказал Слава. - Семейная гордость, мать его так. Ты понял, откуда дровишки? - спросил он меня.

- Сейчас начнешь мне рассказывать про чеченские авизо, - отмахнулся я, - как рассказывал про золото партии... Ну хорошо. А чем нашему мстителю, назовем его так, не понравился телохранитель премьера Турции? Знаю, что ты скажешь! - постарался я опередить Славу. - Тот наверняка имел дела с поставками добровольцев и оружия в сражающуюся Чечню. Поди теперь проверь.

- Я проверил, - застенчиво сказал Володя.

- Ты и в Турции был? - улыбнулся Слава.

- Нет. Надо просто внимательно читать газеты.

С этими словами он развернул 'Ночную жизнь' с обнаженной красоткой на первой полосе.

- Интересуешься? - осклабился Слава, уставившись на ночную диву.

- Нет, только просматриваю, - смущенно сказал Володя. - Там всегда бывает что-нибудь неожиданное. На стыке тем. Понимаете? Всякие скандалы и происшествия из мира известных людей. Так вот эта заметка... - Он перевернул несколько страниц. - Читайте!

Я начал читать. Сначала поверхностно, потом заинтересовался. Оказывается, этот главный телохранитель был не только доверенным лицом премьера, но и большим любителем женского пола - преимущественно славянского происхождения. Так, он вывез из воюющей Чечни, не побоявшись пуль, одну из белокурых биатлонисток, в которую перед этим влюбился на одном из пляжей Апшерона, где она отдыхала после трудов праведных, а он пребывал с неофициальным визитом, по просьбе бакинских властей. Что он там делал - газету не занимало. Ясное дело, они смаковали любовную историю. Он несколько раз наезжал, рискуя жизнью, в Чечню, используя служебные командировки для встреч с любимой, которая целовалась с ним без отрыва от оптического прицела. И будто в один из приездов подарил ей новейшую снайперскую винтовку, чем окончательно покорил ее огрубевшее сердце. Ну и так далее. Что здесь вздор, что правда? Интересна версия его гибели. Да, говорится в статье, стреляли не в премьера, стреляли в него. Сделал это ее давний воздыхатель некий Петро Иванчук, некогда чемпион Союза по стрельбе из винтовки.

Я отдал газету Володе. Может, и так. А может, и нет.

Он все это понял по моему взгляду, потупился и спрятал газету в свой старый портфель.

- Мне можно посмотреть? - ревниво спросил Слава, про которого почему-то забыли.

- Да, пожалуйста! - встрепенулся Володя. И снова вытащил газету.

Слава кряхтел, сопел, качал головой. Мы терпеливо ждали.

- А я бы не отмахивался, - сказал Грязнов, возвращая газету. - Ты забыл, что посылал меня в Олимпийский комитет и в Федерацию стрелкового спорта? Так вот, и эта дивчина и этот Иванчук - на самом деле были в сборной. Я только сейчас вспомнил их фамилии. Могу перепроверить. Теперь понимаешь, что получается?

Мы озадаченно уставились друг на друга. Володя скромно молчал, дабы не мешать течению мыслей и построению логической фигуры знаменитых сыскарей. Похоже, карта опять пошла.

- Получается только то, что все уж очень совпадает, - сказал я, - даже обидно. Все время ждешь чего- нибудь эдакого... Все куда проще, чем мы себе воображали. Все действующие лица так или иначе связаны с Чечней. Другое дело, чем руководствовался в своем отборе наш мститель... Бывшая жена сказала, если помнишь: не надо делать из моего мужа отмороженного. Мститель, да! Отмороженный, который отчаялся, который только мстит, не думая о своей судьбе, о своей жене, который все потерял и ничего не ищет. Только мстит! Вот доминанта его поведения. Теперь ты понял?

Слава вскочил и зашагал по кабинету.

- При этом он многое знает, - сказал он. - И мог бы рассказать. То, что все убийства были не случайными, стало ясно с самого начала.

- Тебе ясно, - буркнул я.

- Тебе тоже, - отмахнулся он. - Сколько раз мы втайне одобряли его выбор. Забыл?

Я показал глазами на Володю. Что он подумает, слыша подобные откровения?

- Володя - наш человек! - отмахнулся Грязнов. - Кстати, я его заберу у тебя. Дам хорошую должность и более приличный оклад!

- А я не пойду, - сказал Володя.

- Пойдешь, бегом побежишь! - пообещал Слава. - Еще меня обгонишь! Да и что тебе, творческому человеку, делать в прокуратуре? Превратишься в такого же зануду, как твой шеф.

- Это он от зависти, - сказал я Володе. - Сам сюда когда-то просился.

- Когда-то в молодости, когда насмерть поругался с шефом, - стал объяснять Слава. - Потом спасибо сказал, что не взяли. Мой образ мышления их не устраивал! Я уже не говорю о моих способах