Швейцар гостиницы 'Мир' Коростелев Иван Дмитриевич приехал ко мне в следственную часть ближе к вечеру. Был он статен, подтянут и весьма упитан.

Плавный переход от гэбэшных пайков на ресторанное меню благотворно сказался на его фигуре. Только склеротические сине-красные прожилки на щеках указывали на известные пороки, проявляющиеся, как правило, в определенном возрасте.

Его рука было дернулась чисто рефлективно, чтобы отдать мне честь, но я перехватил инициативу и протянул ему свою руку, которую ему пришлось пожать. Терпеть не могу, когда мне козыряют.

- Садитесь, - сказал я этому бывшему майору (или бери выше). - Мне сказали, что вы дежурили в тот вечер, когда было совершено убийство на территории правительственного здания, известного как 'Белый дом'. Правильно?

- Совершенно правильно вам сказали, - сощурился он и пригладил и без того прилизанные отдельные лоснящиеся волоски, оглядевшись в поисках зеркала. Ну да, у них там все в зеркалах, можно всегда поправить прическу, скорректировать, так сказать, имидж.

- Видели ли вы в тот вечер этого человека? - протянул я ему фоторобот.

Он повертел его в руках и так и этак, пожал плечами.

- Хотя бы примерно похожего, - сказал я. - Это фоторобот.

- Я знаю, - ответил он. - Н-нет, не могу определенно сказать. Личность симпатичная, но ничем особенно не выделяющаяся. Хоть бы шрамик какой. Или лысинка.

- Или родинка на лысинке, - не удержался я. На что трачу время?

Что он может помнить, даже если видел?

- Времени с того вечера прошло немало, - сказал я. - Всего не упомнишь. Но все-таки после убийства не могли ли вы заметить что-то необычное, скажем, в поведении кого-то из ваших гостей?

- Шум поднялся, - пожал он плечами. - Все побежали смотреть, что случилось... Ну и я отвлекся. - Он смущенно вздохнул и опасливо посмотрел на меня, как бы ожидая разноса за утрату бдительности.

- А все-таки, - сказал я, теряя терпение. - Ну хоть что-нибудь из ряда вон... понимаете, да? Вы, на мой взгляд, ведь тоже занимались в свое время чем-то подобным, чем сейчас занимаюсь я.

- Было дело, - многозначительно сказал он и вздохнул, как бы готовясь вслух предаться воспоминаниям.

- Так вот на моем месте - что бы вас заинтересовало? Или, ладно, на вашем месте. Что вы заметили такого...

Я пошевелил пальцами, большим и указательным, как бы пересчитывая деньги или подбирая слова.

- А! Светка Зазорина приезжала, - оживился он. - Японца там одного подцепила. Наверное, заранее договаривались. И увезла к себе. На всю ночь. Она с них пятьсот долларов берет, - сказал он, понизив голос. - Давно я ее не видел. А тут прикатила. Он богатенький, японец-то. Под утро вернулся. Усталый, но довольный.

- Так... - я попытался собраться с мыслями. Что-то тут есть. Что-то подобное, помнится, предлагалось. - Кто-нибудь мог это видеть, как вы думаете?

- А что ж такого, - пожал он плечами. - Они в фойе встретились. Она к нему на шею. Все обратили на это внимание, кто был. Она будь здоров, эта Светка! Красуля такая, что ого-го. Пятьсот баксов за час. Или за ночь... Не помню уже. И со мной всегда ласковая. Полтинничек на чай - всегда при ней. Не то что другие, оглоедши.

- Полтинничек? - сморщил я лоб. - Это что? Пятьдесят копеек?

Конечно, я валял ваньку. Но очень надеялся, что это все-таки пятьдесят тысяч рублей...

- Пятьдесят баксов! - поспешил он меня разочаровать. - Двести пятьдесят тысяч на наши.

И, сверкнув глазами, гордо откинулся на спинку кресла. Знай наших. Это вы тут сидите, штаны протираете, а бабок на новые не соберете. Я постарался преодолеть нездоровое чувство зависти. Иначе это помешало бы дальнейшему ходу разговора. В моем кабинете никому не позволено чувствовать свое превосходство. Ни моральное, ни тем более материальное.

- Это за то, что вы позволили ей пройти в гостиницу? - уточнил я, ставя его на место.

Он вздохнул, сложил руки на животе. Не положено, конечно. Но жить-то надо... Впрочем, я слишком много думаю за него. А мы не в шахматы играем, вообще-то говоря. А если играем, то я белыми и по своим правилам.

- Итак, они уехали, - сказал я. - Японец вернулся только утром.

- Ну да, смену я еще не сдал, - подтвердил он.

- И это все? Все, что было необычного в тот вечер? Ну хоть мужчину после того выстрела видели, который бы неторопливо, знаете, никуда не спеша, вышел с чемоданом, закурил, а только потом позвал такси... Все бегают вокруг, суетятся... А ему хоть бы что. В пальто мужчина, такой высокий, видный, а?

Я просто умолял его. Ну подтверди ты, пень старый, чтобы было что сунуть под нос Славе Грязнову, когда тот прикатит из Барнаула.

- Нет, - сокрушенно сказал он, как бы сочувствуя. - Не припомню.

- Ну да, помнишь только тех, кто полтинники на чай дает. А если обыкновенный человек вышел, закурил, но дал на чай всего-то пять тысяч, так в его сторону даже не посмотришь, - зло сказал я.

Он виновато вздохнул. Что да, то да. И черт с ним. Надоел. Пяти минут не пробыл, а уже надоел. Есть такие подозреваемые или свидетели. Пять минут с ними пообщаешься - и уже хочется их стукнуть чем- нибудь.

Он почувствовал что-то такое, его лысина покрылась потом, а сам он закряхтел, приподнимаясь в кресле.

- Да сидите уж... - махнул я рукой, переходя снова на 'вы'. - Хотя... этот японец случайно не на пятом этаже номер снимал?

- Чего не знаю, того не ведаю, - развел он руками.

- Но узнать это можно? Фамилию бы. И какого числа прибыл.

- Хотите наказать за половые связи?

- Много японцев у вас перебывало? - спросил я. - В те дни, конечно.

- Да целые делегации! Но этот вроде один. И очень богатый! Такие богатые редко приезжают.

- Но раз такой богатый, значит, снимал у вас апартаменты? - спросил я.

- Ну да, наверное. Только это вы лучше у администрации спросите. Они верней скажут.

- Администрация ваша... - Я пренебрежительно махнул рукой. - Не знает того, что вы знаете. Вот вы можете меня познакомить с этой Светой Зазориной?

В его глазах мелькнуло мужское понимание проблемы. Он как бы оценивающе взглянул на меня. Потяну или не потяну. Пожалуй, нет...

Верно. Потянул лишь на то, чтобы вызвать ее сюда повесткой. И расспросить: что за японец, какой номер снимал.

Все-таки я не зря предположил тогда, в гостинице, что убийца стрелял из какого-нибудь номера. Он мог видеть, как отбывает с девушкой иностранный гость, оставляет ключ дежурному, мог при желании заметить его номер... Потом остается лишь открыть отмычкой дверь и устроиться там. Никто не заметит, поскольку все тогда смотрели 'Санта-Барбару' или 'Новую жертву' уже запамятовал.

Таково было мое предположение, которое я не торопился выкладывать Грязнову. Чего доброго, высмеет. (Хотя к моей основной версии он тогда относился спокойно. Не то что потом, когда стал чувствовать мою правоту.)

- Ну я могу поговорить, - сказал он, пристально глядя мне в глаза. Могу устроить в лучшем виде. Она ко мне всегда относилась... Я уже говорил ей: что ж у тебя все нерусские? Найди, говорит, дядя Ваня, мне какого-нибудь мужичка. Мне эти самой уж надоели.

- Договорились! - сказал я, когда закончил составление протокола. Все-таки мы коллеги в некотором роде, если не ошибаюсь. Должны помогать друг другу. Пусть позвонит.

На его лице было нечто вроде облегчения. Всего и делов, что найти путану для товарища начальника. Пригодится на всякий случай.

- Вам как, на ночь или на время? - спросил он уже в дверях.

- Мы договоримся, - заверил я его. Потом понял, что вопрос отнюдь не праздный. Ему полагались