За плитами, впритык к ним, тянулся короткий узкий пляж. На побережье пляжи чаще из песка, этот же ? галечный.
? Гнездовье, ? шепнул брат, многозначительно и загадочно окидывая взглядом пляж. ? Внимательно гляди.
Одна из чаек перелетела на камни, и там, где она только что сидела, виднелся темный комочек ? птенец. Неподалеку ? другое гнездо. И тоже с темным комочком. И еще, еще... Я едва не выбежал в восторге из укрытия, но брат, разгадав мои намерения, убрал руки ? камышовый занавес сомкнулся.
? Все... Не станем тревожить, да?
Я согласился, не вполне понимая смысл предложения.
Рубили джерганак[1] в странном, опаленном лесу...
Рубил отец мелкими и частыми ударами, суматошно и нескладно. Он подсекал дерево с нескольких сторон, а затем, сдавливая руками, валил оземь. Иначе действовал брат: пригнув рукою дерево, он другой долго прицеливался, бил с размаху, тяжело и часто, перерубал с первого же раза трех- четырехсантиметровой толщины ствол. Срубив, он, не спеша, поигрывая топором, шел к другому дереву...
Я сидел в телеге, слушая перестукиванье топоров.
? Тк! ? бил по дереву брат.
? Тк! ? рубил отец.
? Тук! Тук! ? слышалось глухо и из соседней рощи.
Вдруг, будто по сговору, смолкло.
На лужайку, где стояла распряженная телега, из соседнего участка вышел чумазый парень в восьмиклинке, с лихим чубчиком под козырьком. На парне холщовая рубашка, штаны из полосатой дерюги, закатанные, как у брата, по колено. Парень с братом присели на оглобли, деловито парень достал кисет, газету, свернутую в гармошку, произнес что-то необязательное, оторвал клочок бумаги, стал обстоятельно мастерить цигарку. Затянулись.
? Скорее бы в армию. Тут не продых... а так хоть по свету помотаешься. Надоело крутить быкам хвосты, ? произнес парень.
? Надоело, ? согласился брат. Воцарилась пауза.
? Помнишь, как ты меня через спину положил? ? произнес вдруг парень.
? Что не помнить, ? неохотно ответил брат, втаптывая самокрутку в траву.
? Разомнемся?
Не прошло и минуты, как на поляне началась схватка. Парень, изловчившись, подсек ноги сопернику ? тот оказался на земле. Сцепились еще раз. И снова ? наверху парень. Мне, уверовавшему в победу брата, стало тоскливо. О нем и говорить нечего.
? М-мо-лодец! С-смотри-ка, молодец! ? сказал он. ? Видать много каши ел ~ силен...
? Лопаю ? не спрашиваю. Как хорошая лошадь ? что овес, что солому, что мякину ? бара бир, ? похвастался парень.
Я оглядел поляну, отыскивая взглядом мерина ? тот, спасаясь от оводов, стоял в тени, плотно припав боком к колючкам развесистой облепихи.
? Ничего, набрался силенок, ? продолжил брат, затем, переждав паузу, сказал неожиданно: ? Детская забава... борьба...
? Как же?
? А так. Сборол ? еще не значит сильнее. Вот стукнуться бы, ? брат, напустив на себя лихость, посмотрел в упор на собеседника ? парень растерялся, заморгал.
? Зачем же?
? Чтобы выяснить, кто больше ел каши, кто солому, кто мякину, ? напирал, нащупав слабинку у парня, брат, ? хочешь?
? Здесь-то?
? Зайдем за кустик.
? Н-нет, не дело.
? По разику щелкнем по кумполу и разойдемся, как корабли в море, ? прямо-таки стал уговаривать брат.
? Ты калганом[2] боднешь.
? Не буду.
? Охоты никакой ? пойду... ? парень поднялся, собираясь идти.
? Подожди, подкинь курева.
Парень отсыпал шматок махорки, пошел к себе. И брат, будто сожалея о несостоявшемся бое, тут же покинул лужайку.
Вскоре из леса послышались голоса ? это что-то выговаривал отец брату. Застучали снова топоры...
Некая сила тянула меня на галечный пляж. Я покинул поляну, оказался на берегу.
Птицы метались в воздухе, радуясь рыбьей пляске в предзакатье. Озеро притихло; волны, незаметно подступив к кромке плит, тут же ? нет, не отступали ? исчезали.
Я запустил голыш в воду. Я видел, как это делалось: камень пружинисто подпрыгивал над поверхностью воды под приговорку метателя: 'съел собаку, еще съел, еще...' Мой окатыш тяжело плюхнулся в пяти-шести метрах. В момент прикосновения камешка с водой раздался резкий всплеск, и я увидел, вернее, сначала почувствовал, а затем, взглянув на небо, увидел, как птицы всколыхнулись, будто собираясь спикировать на камушек. Однако, быстро почуяв подвох, метнулись прочь. 'Померещилась рыба', ? сообразил я и, дабы проверить догадку, запустил второй голыш. Повторилось то же самое: чайки встрепенулись, устремились вниз, но тут же опомнились. Метнул еще ? не было отныне в чайках ничего, что говорило бы о желании продолжить игру. Более того, в действии их ? так кажется мне сейчас ? чувствовалось презрение к обману...
Будто время действительно отступило ? прошлое встало рядом... и вот я вхожу в него ? в прошлое. Передо мной каменный пляж. Для меня, пятилетнего, пляж был подобен терра инкогнито, а мои действия, наверное, похожи на действия астронавта, впервые ступившего на незнакомую планету...
Солнце стоит косо, далеко, сила лучей не столь велика, как в полдень, когда шествие по гальке равно хождению по горячей сковородке.
В глазах пестрит ? каких только камней здесь нет!
Серые с темными, розовыми, белыми пятнами, полосатые, ущербные, причудливо изогнутые, обомшелые, обсыпанные солью, большие и маленькие, сплющенные и раздутые ? откуда они? И почему они здесь, а там, поодаль ? песок ? почему?..
Углубившись в размышления, не замечаю, как остро полоснуло воздух над головой. Я поднимаю голову ? надо мной летала чайка. Птица, панически крича, набирает высоту...
А вот и чаечье гнездо...
В гнезде ? два комочка. Птенцы, прижавшись друг к другу, оцепенело взирают на меня, чудище, закрывшего полнеба. Протягиваю руку ? комочки инстинктивно отпрянули. Раздумываю: тронуть птенцов? Рука опускается вниз ? птенцы сжимаются. Убираю руку, внимание переносится на другое ~ вижу в гнезде муравья. Муравей из тех, что полчищами обитают в местах сазных. Я знаю: у муравья неприятный укус ? правда, известен он не только этим ? я видел, как дети постарше втыкали в муравейник намоченные прутья, а затем, очистив их от налипших насекомых, с удовольствием облизывали кислоту. Муравей держит путь прямо на птенцов, торопливо и легко переваливает за горбатый камень, опускается в ложбинку, останавливается и, поводив усами, резко сворачивает, вскоре нырнув в щелочку в камнях.
Краешком глаза замечаю: сбоку, со стороны солнца, на меня несется птица. Приблизившись, она шухнула кончиком крыла по моему виску и устремилась прочь. Я невольно присел. Секунду-другую спустя ринулась вниз, атаковала вторая чайка, следом ? еще, еще, еще... В промежутке между нападениями удалось взглянуть на небо: птиц было не менее двадцати; будто обезумев, они поочередно, по две, по три одновременно, но обязательно со всех сторон, устремляются вниз, ниже и ниже придавливая меня к земле.
