сантиметре-другом от моего лица. Они с каждой секундой смелеют, подбираясь все ближе и ближе. Я вижу их глаза стекляшки, крылья, будто сложенные из железа, сверкают матово ? кажись, миг-другой, и я буду уничтожен, меня не будет. Крохотного жизненного опыта достаточно, чтобы понять ? не будет ничего. Живое и неживое, стоявшее, лежавшее вокруг, колыхавшееся на ветру, двигавшееся и затаившееся, большое и малое ? словом все ощущаемое, вошедшее в сознание, вдруг растает, растворится, исчезнет. Я стою на краю черты, за которой ничего нет! Разве это справедливо ? разве я хочу умереть?
Нет! Нет!
Припав к земле, я закрываю лицо рукой, другой отчаянно отмахиваюсь. Призыв о помощи, кажется, рождается помимо воли:
? Брат!
Изо всех сил борюсь.
Нет! Нет!
Память спрессовала почти сорок лет, приблизила ушедшее, и сейчас во мне, в моей комнате, в вязкую полночь мерещилось давнее: я слышал, будто биение своего сердца, далекое и знакомое: 'Брат!', видел вздыбившиеся на краю берега пески, облепиховые заросли, видел человека, который выскочил из зарослей и бежал через пески ? бежал, широко размахивая руками, уронив на плечо большую балбалью голову ? мой ака-брат!
Бежал брат, казалось, одновременно и быстро и медленно.
Медленно и быстро.
Он вот-вот должен был очутиться рядом со мной. И в то же время нас, казалось, разделяло непреодолимое пространство и время...
Он бежал, бежал, бежал...
Примечания
1
2
3
4
5
6
7
8
