тренажерный зал, я не могу нажраться и идти на тренажеры.

– Спортом увлекаетесь? – полюбопытствовал «Анискин». – Это правильно, это хорошо. И для здоровья польза, и в форме себя помогает держать.

Есть очень хотелось, но есть одному было неловко. Однако игра в деревенского детектива требовала соблюдения правил, поэтому Никоненко положил на кусок теплого хлеба сразу три куска колбасы и сверху еще накрыл сыром. В кружке с видом Парижа дымился чай, в тонкой серебряной ложечке перекатывался солнечный клубок.

Никоненко откусил от своего невиданного бутерброда и захлебнул чаем.

– Вы часто ходите на такие встречи?

– Да нет. Как придется. Года три назад был. А до этого собирались, но я не был, летал в Швейцарию на этюды. Ну и на лыжах заодно покатался.

– И Потапов всякий раз бывает?

– Ну что вы! Простите, вы не представились, а я не поинтересовался…

– Капитан Никоненко Игорь Владимирович, – рука автоматически полезла в нагрудный карман за удостоверением. Бутерброд мешал, и Анискин запихнул его в рот.

– Потапов приехал первый раз, – сообщил Димочка, с некоторой надменной жалостью глядя, как трудится капитан, пытаясь прожевать гору хлеба с колбасой.

Цель была достигнута – Димочка окончательно уверился в том, что капитан идиот и, следовательно, опасен быть не может.

– Как правило, министры вообще не склонны вспоминать тех, кто учился с ними в школе, – продолжал он задумчиво и как будто про себя. Никоненко жевал, сделав безразличное лицо. – Странно, что Потапов приехал. Вот Маня Суркова для таких мероприятий вполне подходит. Ей все равно больше делать нечего. А тут как раз можно над чем-нибудь всплакнуть ненароком.

– Вы с ней хорошо знакомы? – спросил Никоненко, заглядывая в кружку.

– С кем? С Маней? – Димочка закинул за голову длинные руки и потянулся всем телом. Тело было ухоженное, красивое, лоснящееся, как у добермана. – С Маней я даже спал когда-то. Вам разве никто не сообщил? Это, по-моему, всем известно. Знаете, в молодости все кажется так просто: был интерес, пропал интерес. У меня пропал.

– А у нее?

– У нее? – удивился Димочка.

О ней он никогда не думал. Черт ее знает, пропал у нее интерес или нет! Зря он вообще заговорил об этом. Теперь этот прилипнет и не отвяжешься от него. Таких, как он, всегда тянет на сальные подробности.

– Знаете, – сказал он проникновенно, – давайте не будем об этом говорить. Мне неловко. Тем более Маня в больнице. Кстати, вы не знаете, как она? Жива?

– Знаю, – сказал Никоненко равнодушно, – жива. Правда, ее сегодня ночью чуть не прикончили, но пока жива.

– Что значит – чуть не прикончили? – переспросил Димочка и руки из-за головы вынул. – Как чуть не прикончили? Кому она нужна, чтобы ее приканчивать? Стреляли-то в Потапова!

– Нет, – сказал «Анискин» ласково, – мы тоже так думали и ошиблись, ошиблись, Дмитрий Степанович! В подружку вашу стреляли! Да и попали, собственно говоря, в нее. В нее стреляли, в нее и попали, все сходится!

– Во-первых… – начал Димочка медленно, пытаясь осознать, чем именно ему может грозить заскок, происшедший в неповоротливых милицейских мозгах. Конечно, никто и не думал стрелять в Маню! – Во- первых, она вовсе не моя подружка! – И зачем только он сказал, что спал с ней?! Проклятый характер! – А во-вторых, мне кажется, что вы не правы, господин…

– Никоненко, – подсказал капитан, нацеливаясь на следующий бутерброд, – капитан Никоненко. Говорят, у нее и сыночек ваш имеется. Или неправда? Врут люди?

Димочка изменился в лице. Было одно лицо, стало другое. Никоненко взглянул и вновь перевел взгляд на стол.

– Сыночек? – переспросил Димочка, чуть запнувшись. – Я ничего не знаю ни про какого… она когда-то говорила… Я не особенно слушал. Да вроде у нее ребенок, но я понятия не имею…

Не хватало ему только влипнуть в историю с Маней после всего, что произошло на школьном вечере! Он выполнил все инструкции, которые должны были его обезопасить, и даже предпринял некоторые дополнительный шаги, и вот на тебе!

Нужно немедленно взять себя в руки. Нужно продемонстрировать этому недоумку полное равнодушие. Его, Дмитрия Лазаренко, не могут интересовать Маня Суркова и ее ребенок, и этот недалекий капитан даже в голову себе не должен брать, что Димочка каким-то образом попадает в круг его интересов.

– Вот что, Игорь Владимирович, – сказал он, старательно прикидываясь солидным и равнодушным, – я свою личную жизнь ни с кем не обсуждаю, даже с правоохранительными органами. Но если вас так интересует Маня, вам могу сказать, что я ее очень быстро бросил. Она тогда действительно что-то говорила про свою беременность, но меня это не интересовало. Я не собирался на ней жениться, и вообще она мне совсем не пара – серая, плохо образованная девочка с рабочей окраины. Ну, грешен, люблю девчонок! – Он обаятельно улыбнулся. – А вы разве не любите?

Капитан Никоненко «девчонок» не любил.

Он вообще никого не любил. Однажды на заре туманной юности он женился на однокурснице. Рай в шалаше не состоялся. Тонкие чувства и высокие отношения без подпитки «презренным металлом» в одночасье умерли, и капитан пришел к выводу, что только дураки могут надеяться на что-то, отличное от одноразового секса.