– Нет, – сказала она и нежно улыбнулась, – я сегодня никак не могу, у меня Федор ночует. Маня в больнице. Скоро. Ну что ты, он замечательный, я рада, что он со мной! Нет, не объявлялась. Ты же знаешь ее мамашу! Да. Целую, пока. Вечером звони!

Секретарша подала кофе и какие-то невразумительные штучки в бумажных кружевцах – очевидно, пирожные.

– Алина Аркадьевна, звонили из «Хьюлитт Паккард» и из мэрии.

– Из мэрии кто звонил?

– Сказали, что по поводу первомайских праздников, и не назвались.

– Пусть Никита позвонит, с кем он там в контакте? Пусть позвонит, все выяснит и зайдет ко мне, а с «Хьюлиттом» я разберусь.

Секретарша вышла, а Алина взглянула на часы – в третий раз за пять минут.

Это было любопытно.

– Да бросьте вы, – сказал Никоненко осторожно, – что вы нервничаете? Вы же не на улице ребенка бросили, а оставили с уважаемым человеком…

– Да какое это имеет значение – уважаемый он или не уважаемый! – рассеянно возмутилась она и потерла лоб. – Он сказал, что отведет его к Мане и водитель привезет его сюда. Ну сколько он может пробыть у Мани? Ну, десять минут. Не полчаса же!

– А может, два часа. Ничего с ними не будет.

– В Потапова уже один раз стреляли, – сказала она ледяным тоном, – и попали в Маню. Вы точно уверены, что в него больше не будут стрелять?

– Послушайте, Алина Аркадьевна, – сказал Никоненко и, потянувшись, поставил недопитую чашку на край шикарного стола, – я уверен, что стреляли вовсе не в Потапова. Стреляли в вашу подругу и не убили чудом. Так что давайте не осложнять друг другу жизнь взаимным презрением. Вы мне быстро и толково ответите на все вопросы, и я от вас отстану. До следующего раза.

Она так изменилась в лице, что капитан даже пожалел, что сказал ей об этом.

– В Марусю? – спросила она, как будто не поняла. – Стреляли в Марусю?!

– Алина Аркадьевна, голубушка вы моя, – начал «Анискин» отвратительно задушевным тоном, – я понимаю, это страшно и неприятно. Но так случилось. Поэтому вы мне быстренько ответите на все вопросы, и я поеду искать того, кто стрелял в вашу дорогую подругу.

– При чем тут Маруся?! – за время его монолога Алина немножко пришла в себя, по крайней мере настолько, чтобы снова пойти в атаку. – Господи боже мой, да с чего вы взяли, что это в Марусю… из-за Маруси…

– С вашего разрешения я не стану излагать вам, с чего я это взял. Лучше расскажите мне про вашу подругу все, что знаете.

Алина налила себе кофе из сверкающего начищенной сталью кофейника, даже не предложив капитану, и выпила в несколько коротких глотков. Налила еще.

А водку она пьет такими же отчаянными глотками?

– Что значит – все, что знаю? Откуда начинать? С десяти лет? С тринадцати? С чего начинать? С того, как мы выдавливали мои прыщи? Как пошли в аптеку за ватой и так и не купили, идиотки, потому что стеснялись попросить?

– Стоп, – прервал Никоненко, – не надо так стараться демонстрировать мне вашу крепкую дружбу. Я верю, что вы подруги.

– Что значит – верю?! Вы считаете, что я вас обманываю?..

– Алина Аркадьевна, с кем, кроме вас, дружит Суркова? Или дружила, но потом рассталась?

– Ни с кем она не дружит и не дружила. Есть на работе, в управлении делами, у нее какие-то подруги, они к ней на день рождения всегда приезжают, один раз в год.

– Она работает на телевидении?

– Она работает секретаршей у большого начальника, – сказала Алина жестко. – Сто раз я говорила ей, брось его, переходи ко мне, я бы тебе хоть деньги платила!

– А она не переходила?

– Она у нас деликатная, – Алина хищно улыбнулась, – нежная она у нас. У нее, видите ли, Федор, и она должна быть дома вовремя. Там она в шесть часов свободна, а у меня ненормированный рабочий день. Как будто я не отпустила бы ее домой!

– Как зовут начальника, вы знаете?

– Его все знают, – Алина пожала худыми плечами. – Его зовут Артур Агапов, он какая-то шишка на ТВ-7, я точно не знаю, как называется его должность. То ли директор, то ли председатель совета директоров…

– У нее был муж?

– Кто? – переспросила Алина, как будто никогда в жизни не слыхала такого слова.

– Ах, ну что вы, Алина Аркадьевна, как будто вы не понимаете! – закудахтал «Анискин». – Ну как же – кто? Муж! У нее же есть сын, значит, должен быть муж!

– Логично, – сказала Алина, которая ничего не знала об «Анискине», – раз сын, значит, и муж. Мужа нет. И не было никогда.