Лежит здесь тот, кто жить и ныне б мог,Когда бы не покинул облучок:Он человек был крепкого закала,Которому судьба предначерталаВ пути быть постоянно для того,Чтоб не сумела смерть настичь его.Хоть время служит мерою движенья,Движеньем время мерил он с рожденьяИ, как часы, чей прекратился бег,Остановясь на миг, умолк навек.Хоть в парадоксы здесь не след пускаться,Замечу, что от длительных вакацийОн не набрался, а лишился силИ дух не перевел, а испустил,Свое здоровье подорвав бездельем,От коего лечился добрым элем.Он рек пред смертью: «Будет хлопотня!Раз я не еду, пусть несут меня.Хоть клясться — грех, клянусь: один возницаНе даст шести носильщикам лениться».От легкой жизни сгрыз его недуг —Настолько в тягость был ему досуг,И счел он праздность за такое бремя,Что понял: умирать настало время,Но и в последний миг твердил одно:«Грузи смелей — доедем все равно!»Ах, если б он свое не бросил дело,Ему б вовек кончина не приспела,И регулярней, чем отлив идетПриливу вслед, возил бы взад-впередОн пассажиров, письма и пакеты.А вот теперь его меж нами нету —В земле почиет он спокойным сном.Лишь эта надпись говорит о нем.
Под мрамором, что здесь стоит,Маркиза Уинчестер спит,Чей дед был граф, виконт — родитель.В свою подземную обительОна с собою унеслаУм и таланты без числаВ придачу к красоте и сану.Увы, пришлось ей слишком рано,Всего лишь двадцати трех лет,Навек покинуть этот свет!Судьба отмерила ей годыСкупей, чем милости природа,Не то б досель была онаВезде хвалой окружена.У той, чей лик пленял все взоры,Сердечный друг нашелся скоро,И, вняв желаньям девы, к нейБог брака светлый ГименейС гирляндой свежих роз явился,Но кипарис меж ними вился,И факел, что пришлец держал,Не пламенел, а лишь мерцал.Едва матроны молодыеЕе поздравили впервыеС наследником, как ей опятьПришлось Люцину[515] призывать,Но А́тропа,[516] а не ЛюцинаС небес приспела на родины,И погубил ее приходКак древо, так и юный плод:Был, не родившись, похороненМладенец в материнском лоне,А вслед затем обрел покойВ земле и склеп его живой.Так иногда побег зеленый,Морозом зимним пощаженный,Теряет жизнь лишь оттого,Что невзначай пастух с негоСорвет бутон полураскрытый,Дождями первыми омытый.Как будто насмерть поражен,Бессильно поникает он,И кажется роса, что утромНа нем сверкала перламутром,Следами горьких слез, о немПролитых помрачневшим днем.Пусть, леди милая, в гробницеТвоим останкам мирно спится!Твой труд безмерно был тяжел:Чтобы другой в сей мир пришел,