Так молвила Праматерь. Ей супруг Внимал с восторгом, но безмолвно, ибо Стоял вблизи Архангел, и с холма Спускался, направляясь на посты, Строй Херувимов блещущих, горя Подобно метеорам; их ряды Скользили:[506] так туманы ввечеру, Взмыв над рекою, вдоль болот плывут, К тропинке льнут и лепятся к стопам Сельчанина, идущего домой. Высоко перед строем пламенея, Пылая словно гневная комета, Господень меч;[507] его палящий жар И жгучие пары, как знойный ветр Ливийский, начинали иссушать Приятный воздух райский. Михаил Поспешно предков медлящих повел, Взяв за руки, к восточной стороне, К Вратам, и столь же быстро со скалы Спустился с ними в дол;[508] потом исчез. Оборотясь, они в последний раз На свой недавний, радостный приют, На Рай взглянули: весь восточный склон, Объятый полыханием меча, Струясь, клубился, а в проеме Врат Виднелись лики грозные, страша Оружьем огненным. Они невольно Всплакнули — не надолго. Целый мир Лежал пред ними, где жилье избрать Им предстояло. Промыслом Творца Ведомые, шагая тяжело, Как странники, они рука в руке, Эдем пересекая, побрели Пустынною дорогою своей.

СТИХОТВОРЕНИЯ[509]

Перевод с английского Ю. Корнеева.

К Шекспиру[510]

К чему тебе, Шекспир наш бесподобный, Величественный памятник надгробный? Над местом, где твой прах святой зарыт, Не надо строить вечных пирамид — Заслуживаешь большего по праву Ты, первенец молвы, наперсник славы. В сердцах у нас себе воздвиг ты сам Нетленный и слепящий взоры храм. Тебя не обессмертило ваянье, Но множатся твоих трудов изданья, И глубиной дельфийских строк твоих[511] Ты так дивишь всех, кто читает их, Что каменеем мы от восхищенья, И мрамор нашего воображенья Идет тебе на монумент такой, Под коим рад бы спать монарх любой.

Эпитафия университетскому вознице[512]

Здесь Хобсона почтенного могила. Смерть в грязь его на отдых уложила, Не то б старик в ней все равно увяз — Дороги развезло теперь у нас. Ловчее мир не видел человека, И ведай смерть, что чуть ли не полвека Меж Кембриджем и «Буллом»[513] он сновал, Однако шею так и не сломал, Возница наш досель бы жил на свете. Но прервала чума поездки эти, И, мня, что прикатил наш вояжер На свой последний постоялый двор, Коль не спешит в дорогу, как бывало, Смерть роль служанки для него сыграла, Свела его туда, где ждал ночлег, Раздела — и задула свет навек. Так пусть ответят всем, кому он нужен! «Наш Хобсон опочил, доев свой ужин».
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату