Отчаянно. Не стану длить рассказО том, как посчастливилось найтиМир новозданный, о котором шлаНа Небесах давнишняя молва, —Изделье совершенное вполнеИ чудное, где Человек в РаюУстроен и блаженным сотворен,Ценой изгнанья нашего. ХитроЕго прельстил я преступить ЗаветСоздателя; и чем его прельстил?Вас несказанно это изумит;Вообразите: яблоком! Творец,Проступком Человека оскорбясь(Что смеха вашего достойно), предалЛюбимца Своего и заодноВесь мир — в добычу Смерти и Греху,А следовательно — и нам во власть.Без риска, опасений и трудаМы завладели миром, чтобы в немПривольно странствовать и обитатьИ Человеком править, как бы всемВсевышний наш Противник правил сам.Я тоже осужден, вернее, — Змий,В чьем образе я Человека ввергВ соблазн, и вынесенный приговорВражду провозглашает между мнойИ Человечеством; его в пятуЯ буду жалить, а оно сотретМою главу (не сказано когда).Но кто б не согласился обрестиВселенную, хотя б такой ценой,Ценой потертости иль тяжелейшей?Вот краткий мой отчет. А что теперьВам, боги, остается, как не встатьИ поспешить в блаженную обитель!»Умолкнув, чаял он согласный кличВосторга и рукоплесканий громУслышать лестный, но со всех концов,Напротив, зазвучал свирепый свистНесметных языков — презренья знакВсеобщего. Владыка изумлен,Но не надолго, ибо сам себеОн вскоре изумился, ощутив,Как ссохлось, удлиненно заострясь,Лицо, и к ребрам руки приросли,И ноги меж собой перевилисьИ слиплись. Обезножев, он упалГигантским Змием, корчась и ползяНа брюхе, и пытался дать отпор,Но тщетно; Сила высшая над нимГосподствует, осуществляя казньВ том образе, который принял он,Ввергая Прародителей в соблазн.Враг хочет молвить, но его языкРаздвоенный шипеньем отвечалРаздвоенным шипящим языкам.Его сообщники по мятежуОтважному равно превращеныВ ползучих змиев! Свистом весь чертогСтозвучным огласился. Вкруг ВрагаКишели густо чудища, сплетяХвосты и головы: бессчетный сонмЗловещих А́спидов и Скорпионов,Кера́стов рогоносных, Амфисбе́нУжасных, злобных Эллопов, Дипса́д[376]И Гидр (в количестве не столь большом,Скользя, клубились гады на земле,Где кровь Горгоны древле пролилась,[377]И остров Офиуза[378] не давалУбежища таким скопленьям змей).Но был наикрупнейшим — СатанаВ драконьем образе; превосходилПифона[379] он, что Солнцем зарожденВ пифийском доле илистом, но властьОтступник не утратил: все КнязьяИ Полководцы следуют за нимНа площадь, где Гееннские войска,Отверженцы Небес, блюдя ряды,Во всеоружье восхищенно ждалиПобедного явления Вождя,Увенчанного славой, но узретьИм довелось противное: толпуПрезренных гадин. Ужас обуялМятежников, почувствовавших вдруг,Что под влияньем страшного сродстваНевольно превращаются теперьВ подобья тех, кто взорам их предстал.Броня, щиты и копья, грохоча,На землю падают; за ними вследИ сами воины. Раздался вновьСвирепый свист; змеиный, гнусный видНа всех, как заразительная хворь,Равно распространился, покаравРавно преступных. Так рукоплесканьяЖеланные, преобразясь во свист,В шипенье злобное из тех же уст,Принудили самих бунтовщиковСвое же опозорить торжество.
