поздно, Георгий должен был позвонить…

Человек знал, что ради своего возвращения к жене и дочери Ставров готов идти на любой риск. Человек хорошо изучил своего подопечного, но на этот раз он ошибался в нем.

Ему ответили после второго гудка. Голос, который возник в трубке, был странным образом знаком Ставрову, но времени вспоминать, где он раньше слышал его, не было.

— Алло? — сказал голос. — Я вас слушаю, говорите…

— Моя фамилия Ставров, — сказал Георгий, косясь на Рувинского, который слушал разговор с паралелльного аппарата с секундомером в руке. — Я правильно попал?

Это туристическое агентство?

— Вы правильно попали, — сказал голос в трубке. — Георгий, дорогой мой, вы очень правильно попали!.. У меня есть к вам очень важное дело. И очень-очень срочное!.. Вы далеко находитесь?

— Далеко, — сказал Георгий. Рувинский красноречиво стучал пальцем по стеклу секундомера. Они пришли к выводу, что во избежание того, чтобы их номер засекли, разговаривать с Резидентом надо не больше минуты. — Послушайте, я не могу сейчас долго говорить… Давайте встретимся.

— Давайте, — охотно согласился голос в трубке. — Скажите, где вы находитесь, и я…

— Я звоню из автомата, — быстро сказал Ставров, и Рувинский показал ему большой палец.

— Хорошо, — сказал голос, — тогда, милости прошу, приезжайте вы ко мне…

Кстати, вы сейчас один?

— Один, — не моргнув глазом, соврал Ставров.

— А тот человек, что был с вами в баре?.. Впрочем, это не столь важно, Гера — по крайне мере, в данный момент. Я так понимаю, что вы предлагаете встретиться на нейтральной территории?

— Да.

— Тогда называйте место и время…

— Седьмое небо, — сказал Ставров, невольно усмехаясь. — Знаете такое?

— Не-ет, — удивленно сказал голос в трубке. — А без шуток можно?..

— Я не шучу… Просто так называется ресторан в Останкинской телебашне.

Встречаемся там в пять часов вечера. Идет?

— Я вас понял, — сказал собеседник Ставрова. — Что ж, как прикажете…

И отключился.

Георгий положил трубку и вопросительно взглянул на Рувинского.

— Сорок шесть секунд, — сообщил тот, глядя на циферблат секундомера. — Неплохо, Гера, неплохо. Четырнадцать секунд сэкономил… Ты что задумался?

Ставров смотрел невидящим взглядом в стену.

— Тебе ничего странного не померещилось за время нашего разговора? — спросил он.

Валерий пожал плечами:

— Разве только то, что ни он, ни ты не поздоровались и не попрощались друг с другом… прямо как роботы какие-то… И еще он тянул время…

Ставров отмахнулся:

— Это как раз ерунда, — пробормотал он. — А лично у меня вопросы возникли по трем моментам…

— Поделись, — потребовал Рувинский.

— Во-первых, голос этого типа я уже слышал раньше, — стал объяснять Георгий. — Вот только не могу вспомнить, где…

— Ну, правильно, если ты раньше уже встречался с Резидентом, то это неудивительно… Это не тот пьяный, что подвалил к тебе в баре?

— Не-ет, — задумчиво протянул Ставров.

— А не тот, что спас тебя от погони во время… ну, в общем, когда они Ружину?.. — голос Рувинского предательски дрогнул.

Ставров схватил приятеля за рукав.

— О! — воскликнул он. — Я понял, чей это голос!

— Чей же? — без особого интереса осведомился архитектор.

— Твой!.. Ну-ка скажи: «Милости прошу, приезжайте вы ко мне»!..

Рувинский нехотя подчинился.

— Вот именно! — воскликнул Ставров. — Это был твой голос, Валерка!.. Слушай, чем же ты так насолил Резиденту, раз он твой голос копирует?

— Наверное, этот сукин сын решил поиграть с тобой, — пояснил Рувинский.

— На всякий случай хочет ввести тебя в заблуждение… мало ли, а вдруг мы с тобой скорешились? Ему же наш союз невыгоден, потому что объединить усилия мы можем только в том случае, если стремимся нанести вред Ассоциации… А еще два момента?

— Во-вторых, Резидент назвал меня Герой, — сказал Ставров. — А это значит, что он очень хорошо меня знает. Вопрос — откуда?..

— От верблюда, — грубо оборвал его Рувинский. — Дурачок ты, Гер! Да у Резидента на тебя, наверное, целое досье имеется, и он не только твое уменьшительное имя должен знать, но и твой размер обуви, имя твоей первой учительницы и на какой части тела у твоей жены есть большая родинка!..

— Но-но! — проворчал Ставров. — При чем здесь моя жена? Нет у нее никаких родинок!..

— Ну нет, так нет, это я так, к слову, — ласковым голосом пояснил Рувинский. — Давай третий пункт выкладывай!

— Он не ответил на пароль, Валер.

— Что-о? — протянул Рувинский. — Ты в этом уверен?

— Еще бы! Что ж я, по-твоему, совсем с ума соскочил?.. Когда я спросил у него, правильно ли я попал, и уточнил: «Это туристическое агентство?» — он должен был ответить: «Нет, агентство здесь было раньше, а теперь это ассоциация», понял?

Рувинский подошел к окну, тонированному по принципу «зеркало», и, скрестив на груди руки, вгляделся в стену леса по ту сторону дороги.

— М-да-а, — сказал он, не оборачиваясь. — Тогда, если ты прав, это может означать массу вариантов.

— Например?

— Например, Ассоциация по каким-то причинам решила сменить пароль уже после твоей отправки сюда… Или тебя с самого начала собирались «прокинуть»… Еще возможно, что Резидент захотел проверить, как ты отреагируешь на его оплошность… В свете вчерашних событий последняя версия мне представляется самой убедительной, Гера.

Ставров сосредоточенно грыз заусенец на указательном пальце.

— Ты забыл еще один вариант, Валер, — сказал он наконец. — Причем самый простой и естественный…

— Какой?

— Человек, который разговаривал со мной, — не Резидент…

Рувинский повернулся и улыбнулся одним краешком рта.

— Ну, тогда надо начинать не с этого, — сказал он. — Надо спросить себя: а был ли это вообще человек?..

С высоты трехсот тридцати семи метров город, жарившийся под прямыми лучами лишь слегка склонившегося к горизонту солнца, выглядел как и пятьдесят лет назад.

Прекрасно и романтично… В принципе, если не приглядываться к деталям ближайших зданий и улиц, то можно было легко обмануть себя предположением, что в мире всё осталось по-прежнему. Так же к самому горизонту тянулись нескончаемые нагромождения зданий. Так же по блестящим ленточкам дорог тянулись разноцветные коробочки автомобилей, а люди так же выглядели крошечными точками, затерянными среди бетонных громад… Так же над землей висела легкая голубая дымка смога, из-за которой город вдали расплывался и казался нереальным, как декорация к кинофильму. И если продолжать эту игру,