- А меня, почему не учила? - Ошеломлённо, спросил он - и не говорила ничего.
- Так и не просил ты... И не спрашивал...
- Да, ведь не знал же я, мечтал только научиться.
- Учиться Васенька никогда не поздно... Вот выглянет солнышко и начнём. А пока одежду нам надо детскую. Хочу посмотреть на детей наших.
- Вернуться мы Василисушка не можем, ты же понимаешь. Клятву давали. Тем более в дозоре мы.
- Это мы в дозоре Вася, а новика в любую деревню отправить можем. Он ещё клятву не приносил. У меня с собой пять рублей, мелочью. На пятьдесят копеек, и одежду привезёт, и хлеба нормального, и молока мороженного детям. А потом догонит, а и мы торопиться не будем.
- Ну, ты даёшь...
- Я всё ждала, когда ты сам спросишь, кто я, откуда? Как в монастыре оказалась? А пришлось самой всё рассказать. И травы я не пила, только заговоры. А они ни надолго. Тебя подбивала, чтобы ты сам ребёнка захотел, а ты Васенька, только железкой махать, да кулаками. Я тоже железки люблю, но детей как оказалось больше. Дом хочу, мужа и детей.
И Василиса, разрыдалась, уткнувшись носом в шёрстку Тилы.
Василий с открытым ртом наблюдал эту сцену. Он первый раз видел, как Василиса плачет. Даже представить себе такого не мог. Вот с кулаками в мужской драке, это да. И это было. Но, что бы плакала?
Огромный зверь слизывал слёзы женщины с её щёк и громко урчал, успокаивая.
Почуяв неладное, в дверь сторожки поскрёбся, а потом и, подцепив её когтём, открыл и заглянул Бестан. Увидел плачущую матушку и вздыбил шерсть.
Василиса поманила его рукой, указывая на место рядом с сестрой. Говорить она не могла. Даже мысленно. В голове сплошной туман.
Тот осторожно приблизился и запрыгнул на лежанку.
Василиса обняла и его, целуя мокрыми губами в лоб и влажный нос. Тот облизал её лицо и, прижавшись, замер.
- Решено - пришёл в себя Василий - это последний дозор.
Тяжело поднялся и обнял всех троих. Только ножны меча звякнули о край полатей.
Гнат сидел у разгоревшегося костра с кружкой в руке и смотрел на частокол чёрных деревьев, переваривая, то, что сейчас услышал.
- Неужели, такое бывает - думал он - человек в обличье зверя... Магия ещё какая-то... И оказывается Василий с Василисой всё, почти всё, знали. То-то брать не хотели. Если бы боярин не настоял... А ведь мне после этого дозора клятву давать. И, что я на исповеди говорить буду? Батюшка Евлампий, дураком сочтёт. И всё-таки это интересно. Вот бы побывать, там, в другом мире. Там и зимы-то не бывает... Чудно...
Мысли паренька перескакивали с одной на другую. Он сидел так еще долго, пока не продрог. Покрутил головой, в поисках огромной кошки, прислушался. Нет, не слышно. Встряхнулся и пошёл с обходом. Осторожно, как учили, пробираясь среди деревьев и увязая в глубоких сырых сугробах. Лыжи одевать было лень. Это надо было возвращаться к сторожке и рыться в притолочном пыльном пространстве.
Потом проведал лошадей, подсыпал им зерна в торбы и вернулся к костру.
Там его уже ждал Василий.
Гнат, вновь налил себе кружку взвара из котелка, что стоял с краю костра и присел на бревно напротив.
- Ну, и что надумал? - после недолгого молчания, спросил старший дозора.
- Чудно всё это. Но интересно.
- Ты узнал то, что никому неизвестно и не доступно. И я тебя прямо спрашиваю, ты с нами, или когда придём, к боярину пойдёшь с докладом?
- Не пойду Василий, и ты это знаешь. Зачем спрашиваешь?
- Хорошо, тогда, скажу так... Это наш последний, с Василисой, дозор. Мы уходим в город. И мне нужен помощник, нет, не так, нашим детям нужен учитель и защитник. Если согласен, скажи прямо. Нет. Тогда после рейда, расходимся, и ты о нас забываешь.
- А как же боярин? Ведь без отступных не отпустит.
- Отступные есть. Скопили с Василисой. И на тебя хватит. Хотя ты клятвы не давал, ты свободный человек. Но за учение и пропитание заплатить придётся. Ведь учил и кормил тебя боярин всё это время не бесплатно. Жить будешь с нами. У нас дом в городе. Я, правда, не видел его ещё, но жена говорит, что большой и места всем хватит. А о деньгах и долге, нам с Василисой, забудь. Не было его. Захочешь уйти совсем, слова не скажем.
- Жена? Вы венчаны?
- Пока нет, вот в город переедем, там и повенчаемся. Тут боярин против будет. Пример для других плохой. Года два назад Степана и Алёну запорол насмерть, за то, что просили разрешить. Хоть и не понесла ещё баба.
- А потом, Василий, через два года, когда уйдут они? В свой мир.
- Так у меня еще дети будут - улыбнулся Василий - или сам сподобишься, или дело найдём себе по душе. Я вот хочу пекарню открыть. Хлеб людям всегда нужен.
- У тебя всё просто... А я всё детство голодал. Не дай бог снова.
- Понятно... Но кто ты был тогда и кем стал сейчас. В общем, дело твоё, думай. А пока, завтра в деревню поедешь, тут версты три, не заблудишься, до тракта я провожу. Нагонишь нас по тракту вёрст за пять дальше. Ждать тебя станем. Привезёшь одежду детскую, зимнюю, на ребят, ты слышал, шести, семи лет. Но бери побольше. Если что Василиса подошьёт. Хлеба нормального, молока мороженого и там, сам смотри, по мелочи чего, рыбы копчёной, окорок... Деньги у Василисы возьмёшь. Это не приказ, можешь отказаться, тогда сам поеду. Детей кормить надо. Да и сам бы рыбки копчёной поел.
- Поеду Василий, тоже рыбы хочу - улыбнулся Гнат - а ещё посмотреть на настоящую принцессу и принца.
- Тогда иди, поспи, мы с сыном подежурим. Мне не привыкать, а ему учиться надо. А тебе скакать завтра, целый день.
Утром, еще до рассвета, взнуздав лошадей, Василий проводил Гната до тракта, напрямую, через лес, по старой охотничьей тропе. Тяжело, конечно, по снегу, да с лошадьми, но делать нечего, надо.
