– Мне нравится этот лес, – сказал он. – Я бы остался здесь.
После того как Кожмар исчез за деревьями, Лукаш тоже поднялся на ноги. Он повесил винтовку на плечо и уже собирался возвращаться в лагерь, но по какой-то неведомой ему самому причине никак не мог уйти. Может, причина была в этом завораживающем, жутком сердцебиении. Может, во всепоглощающей энергии леса, где за чужаками всегда наблюдали тысячи глаз, а жизнь била ключом. А может, все дело было во зле. Тьма настолько пропитала здешний воздух, что ее можно было попробовать на вкус.
Зло было могущественным и вязким: оно пустило свои корни глубоко под землю и потекло по венам леса, как зараженная кровь. Оно заползло под кору деревьев, полностью подчиняя их себе. Тьма искривила ветви в застывшей судороге, оставляла царапины, прорывала норы, шептала в ночи, и в какой-то степени именно она вдохнула жизнь в лес.
Лукаш не мог понять, почему Рен готова пожертвовать всем ради этого места. Волчий Лорд посмотрел вниз, на свою руку, спрятанную под перчаткой. Он должен все ей рассказать. Может, она поймет. Может, она увидит его руку и поймет, почему он не может убить дракона, и, возможно, она в очередной раз его простит.
А может, и нет.
«Снова зовешь волков, да, Лукаш? – сказал бы Францишек. – Ищешь неприятностей?»
Во мраке чувствовалось какое-то движение, и Лукаш обернулся. Деревья за его спиной зашуршали листьями, раздался порыв ветра, а затем все изменчивые тени и звуки слились воедино. Она появилась из ниоткуда, словно была соткана из темноты.
Сперва она не решалась подойти.
Она смотрела на него тем же взглядом, что и тогда, на берегу реки: осторожным и любопытным, без капли холода. В ее глазах блеснула нерешительность, которая заставляла их начинать то, чего они были не в силах закончить. То самое чувство, вынуждающее их недоговаривать и игнорировать очевидное.
Лукаш находился в ее власти. Этого было уже не изменить.
Она подошла ближе, и луна осветила ее лицо. Собранная, готовая в любой момент отступить назад, вечно настороже.
– Мне тоже, – прошептала она, прерывая поток его мыслей.
Он щелкнул зажигалкой.
– Тебе тоже… что? – Его голос звучал хрипло.
Ее глаза заблестели и немного подернулись дымкой, прежде чем она опустила взгляд.
– Мне тоже говорили, что я постоянно ищу неприятности.
Лукаш засмеялся. Он убрал зажигалку обратно в карман, гадая, могла ли она прочесть его мысли. Но на самом деле такова была ее природа. Она понимала животных. Она чувствовала его.
– Ты знаешь, у людей есть про это поговорка, – сказал он, приготовившись повторить старинную мудрость, которую услышал, будучи еще ребенком. Эти слова были навечно выжжены у него в памяти. – Не зови волка из темного леса.
Рен выглядела озадаченной.
– Я не совсем понимаю.
– Не проси волка покинуть его дом и прийти за твоим скотом, – пояснил Лукаш. – Не ищи неприятностей.
Рен кивнула.
Между ними повисло молчание.
– Ты хотела мне что-то сказать? – спросил он в тишину.
Она бросилась к нему быстрее, чем он успел среагировать. Прежде, чем он успел бы отшатнуться. Не то чтобы он действительно хотел это сделать. Господи, он никогда бы этого не сделал.
Ее руки нащупали его воротник и притянули его ближе. Ее губы на его подбородке. Тепло, напряжение, и затем ее гладкая кожа скользнула по его шероховатой щеке. Пока он прислушивался к биению своего сердца, ее губы оказались возле его уха. Ее голос, мягкий, чувственный и животный, проник прямо в его душу.
– Нет.
Она разжала пальцы. Он пошатнулся. Она отступила на шаг назад. Он сделал то же самое.
Ее глаза напоминали озера, в которых плескалась непроглядная темнота, обрамленная белоснежным лицом. Должно быть, так выглядели прекрасные видения, заманивающие людей во мрак, в бесконечную чреду кошмаров.
Она больше не произнесла ни слова.
Вместо этого она продолжала отступать все дальше и дальше, пока Лукаш потрясенно стоял на месте. И вдруг, как речной туман, ее образ помутнел, словно она постепенно растворилась в воздухе. Теперь его мысль о том, что она была видением, чудовищем, вилой, ведьмой… все это показалось абсолютно реальным. Потому что она не была человеком. Она таяла, она менялась, и, наконец, она просто исчезла.
«У тебя большой аппетит на чудовищ».
На самом деле она даже не двигалась, но ее сопровождали тайные звуки реки. Не прошло и секунды, а Лукаш уже вглядывался в темную полосу деревьев и не мог поверить, что здесь вообще был кто-то, кроме него.
«А у них – на тебя».
Эрик
Тремя годами ранееЛукаш и Ярек встретились с тремя другими братьями у дома мэра. Они выглядели внушительно в своих армейских фуражках, надвинутых на лоб, и меховых пальто, блестящих от дождя.
Теперь ими командовал Эрик – старший из оставшихся Смокуви. Он больше всех походил на волка и питал сильную слабость к бутылке и прекрасным созданиям, которые подмигивали привлекательным мужчинам из дымчатых теней.
Эрик сверился с серебряными карманными часами, прежде чем засунуть их обратно за пазуху.
– Две минуты в запасе, – сказал он. – И покончим с этим делом.
– Они хотели сделать фотографии, – запыхавшись, сказал Лукаш.
Эрик поднял бровь.
– Что ж, если бы они хотели действительно хорошие фотографии, то обратились бы к Ансельму, – сказал он, прежде чем подняться по ступенькам и постучать в дверь.
Ансельм закатил глаза, но все братья понимали, что Эрик был прав. Ансельм был самым красивым из Волчьих Лордов.
Пятеро из них только что разобрались с парой таннимов, которые топили грузовые суда возле гавани на границе. Над ними возвышался дом мэра: добротная постройка из белого камня со сводчатыми, голубыми окнами. Его крышу венчал развевающийся флаг границы, а второй этаж украшали статуи русалок.
Дверь распахнулась, и служанка присела в реверансе.
– Вы все еще пахнете рыбой, – поморщился Францишек, когда они заходили внутрь.
– Мы пахнем отвагой, – ответил Лукаш.
Мэр границы был могущественным человеком. Его город контролировал поставку товаров, принимал убогие суда с запада и роскошные корабли с востока, взвешивал и измерял грузы, взращивал самых талантливых инженеров и самых свирепых корсаров и, наконец, импортировал соль, благодаря которой аристократы Градува могли позволить себе шелк и драгоценные камни.
Мэр завидовал Волчьим Лордам. Они были почти одного возраста с его никчемными сыновьями. На границе ходили слухи, что мэр не мог спокойно смотреть в их смуглые лица и проницательные голубые глаза. Он им завидовал и презирал их.
И вот праздничный ужин, проводившийся под его руководством в роскошных янтарных комнатах, принял неожиданный оборот. В перерыве между супом и основными блюдами мэр хлопнул в ладоши. Двойные двери распахнулись, и в зал вошли слуги. Лукаш замер с полным стаканом водки возле рта.
По блестящему залу прокатились восторженные и испуганные возгласы.
Слуги мэра выкатили на середину комнаты
