Когда-то он был убийцей драконов. А теперь он таскал за собой винтовку и заключал сделки с монстрами в темных лесах.
Кожмар бросил на него косой взгляд. Его фигура полностью состояла из плавных линий и тягучих дымных колец. Лукаш не мог понять, в чем дело, но что-то в майоре изменилось.
– Не волнуйся, – мягко сказал Кожмар. – Я тебе помогу.
– Как?
– Я убью дракона, – сказал Кожмар. Он убрал руки в карманы, и в темноте блеснуло два револьвера. – За этим я и отправился в это богом забытое королевство.
Лукаш не выдержал и громко фыркнул:
– Надеюсь, ты не забыл свой сачок для бабочек.
Кожмар резко повернул голову. Это произошло мгновенно, почти с нечеловеческой скоростью. Лукаш поборол инстинктивное желание отпрыгнуть в сторону.
– Не надо меня недооценивать, Лукаш. За ловлю бабочек не дают звание майора.
Может, дело было в странных лесных огоньках, тревожной тишине или в этом утомляющем, беспокойном ощущении…
Краем глаза Лукаш наблюдал за тем, как его собеседник выдувает из ноздрей струйки дыма, быстро смешивающиеся с туманом.
– Хорошо, – кивнул он. – Я не буду тебя недооценивать.
Кожмар усмехнулся.
Затем он оторвался от дерева ровно настолько, чтобы протянуть Лукашу руку. Когда он заговорил, каждое слово звучало медленно и протяжно, как мелодия:
– Договорились.
Они пожали руки. Кожмар достал трубку изо рта, а Лукаш затушил сигарету, после чего оба вернулись в изначальное положение и уставились на безмолвные деревья.
– Я видел твое плечо, – сказал майор после недолгого молчания.
Он стоял вполоборота, подняв подбородок. На лице блондина появилась кривая ухмылка, обнажившая его продолговатые зубы. В этом странном освещении его светлые волосы казались почти серебряными.
– Плохи твои дела, – добавил он, наклонив голову к плечу. – Я видел зверобой[9] в полукилометре отсюда.
– И?
– Это растение творит чудеса. – Кожмар вышел из дымного облака. – Пропитай его водкой и намочи бинты этим раствором – вот и все. Отличное лекарство. – Он пожал плечами, обращаясь скорее к себе, чем к Лукашу. – И напиток неплохой.
Волчий Лорд не ответил. Неважно, какие сделки они заключили и сколько раз майор предложил ему помощь: Лукаш доверял Кожмару еще меньше, чем всем остальным.
Он поймал на себе взгляд светловолосого солдата. В сером море тумана покрасневшие глаза Ворона казались маленькими, как две булавочные головки.
– Кож, – выпалил Лукаш, повинуясь какому-то внезапному порыву, – ты в порядке?
Кожмар медленно повернулся к нему. Из его ноздрей все еще шел дым, хотя он не подносил трубку ко рту уже несколько минут.
У Лукаша по спине пробежали мурашки.
– Не волнуйся, – повторил Кожмар. – Я тебе помогу.
17
Рен наблюдала за тем, как Рыбак перебирает стопку листов, сложенных у него на коленях, перед тем как засунуть их в кожаный тубус. Краем глаза она успела заметить аккуратные ряды букв, написанных неразборчивым почерком, и хотя девушка видела множество книг в библиотеке замка – слов она не знала.
Но по какой-то странной причине… ей хотелось их узнать.
У Якуба тряслись руки. Она знала, что он напуган.
– Ты… – Рен колебалась. – Ты… чувствуешь себя лучше?
Одноглазый мужчина уронил последние листы и рухнул на колени, чтобы собрать их. Какое-то время он не отвечал. Рен встала с земли и села на упавшее дерево, сцепив руки на коленях.
Ей было жаль этого человека. Она сама не понимала почему. Пока что не понимала.
– Якуб, – прошептала она, – с тобой все в порядке?
Он поднял голову.
Волшебство мотыльков и мерцающий свет только подчеркивали его шрамы. Разорванное веко подрагивало над пустой глазницей, и только теперь, впервые рассмотрев мужчину как следует, она заметила, что его рот больше не закрывается как надо.
– Моя дочь умерла, – тихо сказал он. – Разве после такого я могу быть в порядке?
Рен слушала вполуха. Она была совершенно заворожена жутковатыми чертами его лица. Наконец до девушки дошли слова Рыбака, и она спросила:
– Как?
Якуб снова начал перебирать бумаги. Их осталось совсем немного, и, закончив, он по очереди убрал их обратно в тубус.
– Лихорадка, – сказал он. – Это было в Сероводе. Она прожила всего несколько дней, а моя жена умерла при родах.
– Что такое Серовода? – не подумав, спросила Рен.
Якуб вернулся к упавшему дереву. Мужчина положил тубус с бумагами между ними, и Рен была благодарна за то, что он предоставил ей личное пространство.
– Это город, – сказал он. – На юго-западе.
– Моего леса?
– Страны, – ответил Якуб. Поймав ее недоуменное выражение, он вздохнул. – Вот…
Рыбак поднял с земли палку и начал рисовать в грязи у их ног. Он вывел неровную фигуру, похожую на квадрат. Затем он нарисовал большой круг с правой стороны и ткнул в него палкой.
– Твой лес вот здесь, – объяснил он.
Он пририсовал «Х» под квадратной фигурой.
– А это – Градув. Столица. – Палка уткнулась в северную часть карты. – Это граница – самый северный порт. Выше его только сплошные воды. – Он указал на юго-запад. – Здесь находится Серовода.
Рен молчала.
Круг, обозначавший ее лес, казался таким… маленьким. Он еле-еле составлял одну восьмую огромной страны, и она никогда не покидала его границ. Лукаш с Кожмаром прибыли из Градува… Она водила взглядом между лесом и отметкой «Х», пытаясь представить хотя бы примерное расстояние.
Но у Рен ничего не вышло. Это было за гранью ее понимания.
– И… – начала девушка в надежде, что со стороны она не кажется такой же невежественной, какой себя ощущает. – Там есть… люди?
– Рен, – сказал Якуб, – люди есть везде.
Она не осмелилась поднять на него взгляд.
Рен вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, словно за всю жизнь она не сделала абсолютно ни-че-го. Сколько же всего существует за пределами леса, и как вообще такое возможно? Все это…
– Градув, – сказал Якуб, прерывая неловкую тишину, – самый красивый из городов. Дома там высокие, с розовыми и зелеными фасадами, а на каждом углу стоят памятники. Пятьдесят таких домов окружают площадь Градува, и каждый день белые лошади, запряженные в кареты, развозят людей по магазинам, кафе-мороженым и театрам. В самом центре площади находится шерстяной рынок, где продают все что угодно: от тканей до оружия и детских игрушек. А в юго-восточной части можно увидеть великую базилику Святой Барбары, потолки которой достигают пятнадцати метров в высоту.
Рен уставилась на карту.
Она представила себе страну, заполненную копиями ее замка и набитую сердитыми грустными горожанами. Такое место казалось ей ужасным. Там тоже обитали монстры? И что случилось с животными?
Девушка не могла оторваться от карты. Неудивительно, что Кожмар относился к ней как к дикарке. Должно быть, для того, кто пришел из такого большого мира, она выглядела неотесанной деревенщиной. Наверняка они смотрят на нее как на крысу, запертую в клетке.
– Вы все пришли оттуда? – спросила она.
– Я родился в Градуве, – ответил Якуб. – Но успел пожить в разных местах. Я был неестествоведом – ученым, изучающим необычные феномены. Поэтому мне приходилось часто переезжать.
