– А у нас остались эти глиняные шары? – спрашивает Ника.

– Всего два, – отвечает Тимофей. – Я на поджог потратил почти все.

– Зря вы так, – говорит Гоша. – Там были дети и…

– Дети? – Тимофей хищно оскаливается. – Да у них дети – такие же дикари. Когда вас будут убивать завтра вечером, дети первыми прибегут посмотреть, как с вас снимут кожу.

– Они приносили нам игрушки, – говорит Марина.

– Да, – кивает Тимофей. – Приносили, чтобы вы эти игрушки потрогали. Потому что прикосновение того, кто уготован в жертву, наделяет предметы волшебной силой. А сейчас давайте готовиться. Я думаю, быть убитым в бою – лучшее, что может с нами завтра случиться.

Гоша обнимает Нику за плечи:

– Что бы ни случилось завтра, я рад, что снова с тобой.

Это неправда. Если бы Ника не соврала Тимофею, если бы Тимофей не поджег стойбище, если бы Гоша не вытащил Марину и Лёву из горящей хижины, погибли бы только они втроем – а теперь Ника тоже погибнет.

И значит, это их последняя ночь – и нельзя ни о чем жалеть. Если Гоша не может спасти Нику, то и упрекать ее не надо.

– Я тоже рада, – кивает Ника, – но как глупо получилось… Я так редко вру – даже не подумала, что будем делать, когда ложь откроется.

– Будем сражаться, – говорит Гоша, – и, я надеюсь, погибнем в бою. Мы столько путешествовали, что еще один переход нас не напугает.

– Меня пугает только то, что там я могу тебя не встретить. Или встретить и не узнать.

– Надо придумать пароль, – смеется Гоша.

– Мы его забудем, – отвечает Ника. – И, знаешь, я сегодня поняла, почему мертвые все забывают. Возможно, забвение – это и есть Граница, оно разделяет живых и мертвых.

– А помнишь, ты говорила, твой учитель, ну, этот Иван, рассказывал, что некоторые брахо умеют сделать так, чтобы после перехода помнить, кем были при жизни?

– Да, – кивает Ника, – но это надо долго тренироваться. Мы уже не успеем.

– Нам есть, что успеть в эту ночь, – говорит Гоша и тянется ее поцеловать.

– Подожди, – говорит она, – я хочу попробовать одну штуку. Брахо говорил, что в решающий момент, момент, предшествующий Последнему Переходу, возможности и силы ученика вырастают стократ. Он много раз объяснял, что нужно делать, чтобы в одиночку пройти через Границу. Я пробовала, и у меня, конечно, ничего не получалось – не хватало тренировки. Но если сегодня последняя ночь, может, у меня получится. А если я пройду на ту сторону – уж я сумею вас вытащить!

– Хорошо, – кивает Гоша, с сожалением отодвигаясь. – Тебе при этом лучше побыть одной, да?

Ника кивает, и Гоша, вздохнув, выходит из пещеры. У костра Марина и Лёва слушают Тимофея.

– Это опасный способ путешествия, – говорит Тимофей. – Даже у меня были случаи, когда я попадал в такие места, которые без дрожи не вспомнишь. Приборы позволяют прицелиться, попасть в заданную область… даже фридых не так опасен, хотя половина учителей шарлатаны и самозванцы, не способные даже сами пересечь Границу, не то что научить кого-то.

– Если это так опасно – зачем вы всё это делали? – спрашивает Марина.

– Интерес исследователя, – пожимает плечами Тимофей. – Азарт первооткрывателя. Любопытство. И, честно говоря, Вью-Ёрк или Лондр гораздо клевее, чем все города с нашей стороны Границы.

– А вот вы бы разрушили Границу, если бы у вас была возможность? – спрашивает Гоша.

Тимофей на секунду задумывается.

– Никогда. Я бы не стал разрушать Границу. Всем подряд нельзя ходить на ту сторону – только тренированным, устойчивым людям. Взять хоть этого Доктора из Главного парка – судя по вашим рассказам, он же попросту сошел с ума!

– Мне кажется, это нечестно, – говорит Гоша. – Это то же самое, что делает Учреждение: их шаманы и орфеи ходят туда-сюда, а всем остальным нельзя. Ваш пластырь, может, и опасен, но если наладить обучение… десятой доли навыков фридыха будет достаточно, чтобы минимизировать риск.

– Наладить обучение, ха! – смеется Тимофей. – Кто этим будет заниматься? Вы? Я? Да нас сразу же арестуют. Причем и по эту, и по ту сторону Границы.

– Это я как раз понимаю, про две стороны, – говорит Гоша. – Мы давно установили, что Учреждение и Контора – по сути одно и то же.

Марина протестующе фыркает.

– Хорошо, – говорит Гоша, – различия есть, но они непринципиальны. Скажем, Марина работает в Учреждении…

– Да? – Тимофей смотрит на девушку с интересом. – И что, вас не обучили методам перехода Границы без приборов?

– Я только на третьем курсе, – тихо говорит Марина. – Я очень мало знаю.

Неожиданно Гошу осеняет:

– Послушай, а может, ты пойдешь к Нике? Вдруг вы поможете друг другу?

– Вряд ли, – говорит Марина, – но мы ничего не теряем.

Она скрывается в пещере, у костра остаются трое.

– Знаете, парни, – говорит Тимофей, – неприятно об этом говорить, но на вашем месте я бы сегодня решил, кто из вас чью подружку завтра убьет. Поверьте, умереть от ваших рук куда приятней, чем под пытками дикарей.

Гоша и Лёва молча переглядываются.

Этой ночью они так и не заснули. Ранним утром Марина стоит на площадке у входа в пещеру и смотрит, как огромный солнечный диск появляется из-за линии морского горизонта.

– Эй, ребята, рассвет! – кричит она и про себя добавляет: последний рассвет.

Хотя нет, почему последний? У мертвых что, нет рассветов? Каждый день, как и у живых. Не последний рассвет – а последний рассвет, который они увидят вместе.

Вот если бы я знала, что после Перехода снова встречу Лёву, я бы вообще не боялась, думает Марина.

Не только Лёву, конечно. Гошу, с которым Марина дружит с первого класса. Нику, которую когда-то защитила от Оли Ступиной и с которой столько раз ссорилась – и столько же раз мирилась.

Два часа назад они сидели друг напротив друга, стараясь сконцентрироваться: Ника – на дыхании, Марина – на простейшем упражнении, трансграничном сигнале помощи. С каждой минутой Марина все яснее понимала, что ничего у нее не выйдет, – и, глядя из-под полуопущенных век на Нику, читала в ее лице то же отчаяние. На мгновение Марина забыла о технике, которой ее учили в Академии, забыла, что этот сигнал – их последний шанс. Она смотрела на Нику, и ее захлестывала огромная, почти что трансграничная нежность. Я знаю Гошу с первого класса, думала Марина, я люблю Лёву и хочу жить с ним. Но как же я счастлива, что Ника сегодня рядом со мной!

Это было странное счастье, совсем неуместное в последнюю ночь перед Переходом, но память о нем еще шевелится в Марининой душе, когда вместе с друзьями она смотрит, как багровый шар медленно отрывается от воды, выше и выше поднимаясь в небо.

Дикари появились спустя еще два часа. Гоша первый заметил внизу фигурки, перебегавшие от дерева к дереву.

– Какое у них оружие? – спрашивает он Тимофея.

– Такое же, как у нас, –