Глава 25

Давно пора понять, что никаких случайностей не бывает. Для судьбы это лишь цепь закономерностей. А вот то, что ты принял все за банальное совпадение – твои проблемы. Причем, все проявляется даже в мелочах. Что мне только что подтвердил Арей.

– Ты ведь и правда Седьмой, – сказал он. – Седьмой по счету Старший из ныне существующих.

Мне хватило пальцев на двух руках, чтобы подсчитать. Ну да, так и выходит. Добряк, Ворчун, Арей и еще трое выживших после битвы с Перворожденными Вратарей. Я действительно Седьмой.

– Может, не будем болтать и займемся делом? – спросил Ворчун.

Он стоял в Яме, как и остальные Старшие, а я находился в центре. Что там я говорил по поводу голых Вратарей? Стеснялся? Надо помножить все сказанное на шесть. Свет падал на обнаженные тела Братьев, заставляя меня еще больше ежиться от неудобства. Но я терпеливо молчал и пытался делать вид, что все идет как нельзя лучше. Хотя куда уж там.

Ситуация с четвертым центральным миром до сих пор не давала мне покоя. Раньше Агонетет и за малейшую провинность меня бы наказал, а теперь вон чего, решил повысить. Да еще и вне очереди.

По тому, что успел рассказать Арей, пока мы спускались к Яме, ситуация выходила следующая. Старший действительно отправился из Эртеса в Ядро, после моих героических повествований о пленении и дальнейшем освобождении. Только не напрямую к Агонетету, как я подумал, а в мою башню. Там он осмотрел тот самый ускоритель и уже потом явился на доклад к Ворчуну.

Только теперь, в его пересказе, все выходило немного по-другому. Седьмой и вправду обнаружил (невесть каким образом, по запаху, наверное) ускоритель в четвертом центральном мире, который был способен на хрен знает что, поэтому благоразумный Инструктор постарался сначала вежливо поговорить со смертными. Не преуспев на этом поприще (неожиданно, да?) храбрый Седьмой решил применить силу. Вместе с верными соратниками я прошелся ураганом по глупым обывателям, которые попытались воспротивиться самим Вратарям, отобрал ускоритель и восстановил мир во всей Вселенной.

Если чуток убавить пафоса, то выходило примерно так. Ни больше, не меньше. А все недовольство Арея, с которым он вернулся в Эртес, было вызвано совершенно другими словами Агонетета. Несмотря на оказанное давление со стороны Старших, Ворчун по-прежнему не хотел допускать меня к инициации. И объявил своему помощнику, что примет решения после моего возвращения из Эртеса.

К слову, у него имелись все основания сомневаться. Во-первых, я не достиг нужного уровня. Во-вторых, Седьмой уж слишком быстро двигался по карьерной лестнице, не набирая должного опыта. В-третьих, я был чересчур популярен, поэтому Ворчун всерьез опасался за свой трон.

И все же, по словам остальных Старших, в этом они оказались единогласны, отпускать в чужую Вселенную Инструктора, когда его можно проинициировать и наделить дополнительной пылью и более мощной оболочкой, было глупо. Прошло время подковерных интриг, мы все находились в одной лодке. И Агонетет, отрицавший это, был бы плохим правителем.

Наверное, прошлый Ворчун вряд ли бы согласился. Или сопротивлялся гораздо дольше. Нынешний лишь сказал несколько фраз и, удовлетворившись моей реакцией, пошел на поводу у Старших. Что и говорить, иномирцы настолько улучшили экологию, что Вратарь Вратарей стал умнее. Хотя своего ворчливого характера Агонетет не утратил.

– Брат, ты стоишь далеко, круг должен быть идеальным, – указал он одному из Проснувшихся Старших. – Без слабых точек соединения. Энергии будет слишком много и она не должна замыкаться на нас.

Старший послушно сделал шаг вперед. Теперь все Вратари находились почти вплотную ко мне. Напоминало это скорее огромную купель возле бани, а не инициацию. Меня лишь успокаивал тот факт, что физиологически никто из Братьев не задевал оболочку ненужными частями тела.

– Придется потерпеть, Седьмой, – сказал Ворчун. – Система мудра. И ее требовании к необходимому уровню неслучайны. Мы научились обходить правила, так требуют экстренные случаи. Но за любой проступок следует наказание. Мы отдадим тебе часть своего опыта. Однако вместе с ним придут и не самые сладостные воспоминания. Ты испытаешь все, что когда-то испытывали мы. Надеюсь, твоя матрица выдержит.

Это что еще значит? Как я понял изначально, мне просто отсыпят чуток опыта. Аккурат на восемь уровней. Что-то вроде кассы взаимопомощи. Сегодня ты меня выручил, завтра я тебя. О всяком «надеюсь, твоя матрица выдержит» никто не говорил. Я затравленно посмотрел на Арея.

– Трусость не красит Старшего Брата, – сказал он.

Мой лексикон обладал большим запасом матерных выражений, складных и не очень, наиболее подходящих для этого случая. Жалко ни одно из них я проиллюстрировать не смог. На меня легли руки Старших и собственное сознание погасло. Реальность начала меняться так быстро, что я не успевал сообразить и сопоставить, что к чему. И каждый фрагмент мозаики дробился сообщением Системы, всплывающим перед глазами.

Уровень развития: 23.

Звук хлопающих крыльев заполняет все вокруг. Я с горечью наблюдаю за общим отступлением, подгоняя новичков. Мы вернемся, в этом нет никаких сомнений. Возьмем грифонов, дополнительные войска и вдарим по треклятым кабиридам со всей мощью святого воинства. Не будь я Артель Виура, командующая третьим легионом.

Черные мерзкие тела падших ангелов срываются со стен Иргельда, последней крепости на пути к владычеству архалусов на востоке Пургатора. Я не могу не вздрагивать от омерзения, глядя на перепончатые крылья, копыта вместо ног, пузатые туловища. Но мне надо координировать общее отступление. Легкокрылые адъютанты разлетаются во все стороны огромного воинства и молниеносно возвращаются обратно. Все, кроме одного.

Мне хватает быстрого взгляда, чтобы оценить ситуацию на самом дальнем фланге. Ну, конечно, упрямый Баллорт, от которого больше проблем, чем пользы, решил проигнорировать приказ. Но вся беда в том, что под его началом необстрелянные салаги. Они умрут быстрее, чем поймут от чего.

Короткий приказ и первый десяток моих верных преторианцев срывается с места. Я лечу быстрее всех, расправив широкие крылья. И уже у самой земли вижу встречный взгляд Баллорта. Торжествующий взгляд.

Он и не собирался отступать. Салаги мрут, как мухи, а это отребье парит посреди поле брани невредимый. И кабириды его не трогают. Предательство! Ловушка. Баллорт кричит и поднимает руку. Звенят