Но он не хотел меня. Вопреки твердому члену у моего живота, несмотря на голод его рта, он не хотел меня. Вот тебе и неотразимая сирена.
А потом, когда он раздел меня, я уже спала, но я почти видела его уверенные, умелые руки, снимавшие с меня одежду. Его холодный, оценивающий взгляд, когда он смотрел на моё обнажённое тело. А потом он прикрыл его от подбородка до кончиков пальцев ног этой обволакивающей ночной рубашкой.
Я не представляла для него никакой угрозы. Разве он уже не доказал это? Что он может поцеловать меня и уйти, что он может раздеть меня и снова накрыть с такой же заботой, как евнух? Но он не был евнухом.
Мы уже должны были покончить с этим. Независимо от того, верил ли он всё ещё, что я Лилит, он знал, что на него не действует моя так называемая соблазнительная сила. Он посмотрел на меня и увидел обычную Рейчел, если не считать огненно-рыжих волос. Он посмотрел на меня и отвернулся.
Я соскользнула с высокой кровати и принялась искать свою одежду. Её там не было — просто куча серо-коричневых джинсов и футболок, как обычно. Я не хотела одеваться как призраки Тёмного Города. Я не хотела превращаться в них.
Но я не могла разгуливать в викторианской ночной рубашке, и нагота была не в моём вкусе. Я потянулась за одеждой в огромном гардеробе, за нижним бельём моего размера, за идеально сидящими джинсами. И увидела, к моему облегчению, что как только они оказались на моём теле, цвет медленно впитался в них. Одежда впитала цвет, как бумажное полотенце, положенное рядом с краской — джинсы были песочного цвета индиго, футболка тёмно-розового цвета, который, как ни странно, не сочетался с моими волосами. Я оттянула вырез и посмотрела вниз на бюстгальтер. Бледно-лиловый, с нежным кружевом. Окей.
Я направилась к двери. Похоже, у меня не было выбора. Я умирала с голоду, и ничего не добилась тем, что отсиживалась в этой комнате. Я вышла из комнаты, оставив за собой безопасность.
Он ждал меня в соседней комнате, как будто знал, что я вот-вот выйду. Я почувствовала, как краска приливает к моему лицу, вспомнив тот обжигающий поцелуй между нами. Но потом он оттолкнул меня от себя, выдержав все испытания, которые сам же себе и назначил, и я должна была спокойно встретить его взгляд, без тени смущения.
Я расправила плечи, ожидая, что он что-нибудь скажет. Он смотрел на меня из-под опущенных век, и я не могла прочитать его реакцию. А потом он заговорил:
— Идём.
Я заскрежетала зубами.
— Куда же?
— Ты очень долго спала. Ты, наверное, проголодалась. Я собираюсь покормить тебя.
— Ты отведёшь меня обратно к Белоху? — я постаралась, чтобы в моём голосе не прозвучала надежда.
Угождать мне было последним делом в его повестке дня.
Он покачал головой.
— Время ещё не пришло. В столовой есть еда.
— И где же находится эта столовая? О, я знаю. "Идём", — передразнила я его. — Веди. Я буду терпеть тебя ради еды.
— У тебя нет особого выбора, демон.
— Не называй меня так! — огрызнулась я.
— И как по твоему мне тебя называть? Выдуманным именем для вымышленного человека?
Я даже не стала спорить.
— Да. Меня зовут Рейчел.
Я протиснулась мимо него, всё что угодно, лишь бы удержать его от этого единственного замогильного слова, которое сводило меня с ума.
— Вторая дверь налево.
Я остановилась, не смея надеяться.
— Ты не пойдёшь со мной?
— Думаю, ты сможешь поесть и без моей помощи.
— А потом мы пойдём к Белоху?
Он запнулся, и у меня возникла странная мысль, что есть что-то ужасное, о чём он не хочет мне говорить. Но он был моим врагом. Почти всё, что он мне говорил, было уродливо.
— Пока ещё ничего не доказано.
— Да брось ты! Я думаю, это более чем очевидно, что ты находишь меня сугубо отразимой, как и большинство мужчин. И к твоему сведению, я вполне могу обойтись и без них, и без секса, и буду довольна счастлива. Так что ты выбрал не ту девушку в части своего сексуального демона.
Он, конечно, не стал возражать, чтобы польстить. Он просто отвернулся, и я смотрела ему вслед, испытывая странное чувство опустошенности. Это было нелогично и не имело никакого отношения к реальной ситуации. Я хотела, чтобы он ушёл.
Еда в столовой была в изобилии, но коричневой и ужасной на вид, однако мне удалось использовать своё обоняние и выбрать то, что я хотела. Мне стало интересно, действительно ли в этом доме есть кухня, или кто-то из провизоров принёс всю эту еду. Если уж на то пошло, были ли мы одни в доме? Я не слышала ни шагов, ни голосов. Если только мы с Азазелем были в резиденции, то тут много еды, которая пропадет.
Это не моя проблема. Я ела медленно, зная, что как только закончу, мне снова придётся столкнуться с Азазелем. Когда, наконец, я больше не могла есть, я оттолкнулась от стола и пошла искать Азазеля.
Его нигде не было видно. Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы обыскать этот дом — он был большим и беспорядочным, с гостиными и кабинетами, библиотекой, столовой и залом для завтраков, а наверху расположилось полдюжины больших спален, включая мою собственную. Насколько я могла судить, Азазель не ступал ни в одну из них.
"Отлично", — подумала я, направляясь к входной двери. На улице была вторая половина дня, и будь я проклята, если буду сидеть и ждать его.
Входная дверь оказалась заперта. Я дергала её, била по ней, но ничего не помогало. Разъярённая, я направилась к одному из высоких окон, но они тоже были заперты. На мгновение мне захотелось швырнуть стул в стекло и сбежать оттуда, но у меня не хватило духу. Посижу и подожду, а когда он вернётся, я разорву его на части.
Если он вернётся. Может быть, он надолго исчез. В столовой было слишком много еды — возможно, её хватит на несколько дней. Может быть, он вообще не вернётся, и я медленно умру от голода. Нет, я брошу стул в окно, прежде чем это произойдёт. При условии, что стекло не было каким-то пуленепробиваемым композитом, который сможет противостоять тому, что по нему будет бить разъярённая женщина.
Я направилась обратно в библиотеку. Стены представляли собой книжные шкафы
