— Звони… — солдат прижался ухом к металлу двери, прислушиваясь.
— Что толку, не открывает же
— Звони, говорю, там они.
Боец снова нажал кнопку: тру-ля-ля, тру-ля-ля…
«Вот упертый, — дама запахнула халатик, прикрыла дверь в прихожую и плюхнулась на свою, занимающую пол квартиры кровать. — Пошел к черту! Я передумала… Приперся на мою голову, звали тебя!» Но звонок продолжал тарабанить.
— Скотина, — выругалась дама. — Пошел к черту, я сейчас мужу позвоню …
— Открывать не собирается, — понял Баран. — Время тянет…
— Снова уйдет, — согласился второй.
— Не уйдет, — Баран снял с плеча гранатомет, отошел в конец площадке и встал на колено. Что случилось дальше, дама сообразила не сразу… Взрыв, дым, гарь… Выбитые стекла, сорванные с петель двери и куча, вместо одного, солдат в масках рвущихся к её кровати.
— А-а-а, — завизжала она благим голосом и прикрыла глаза руками, спряталась, то есть.
— Чего орешь? — первый же влетевший въехал ей ладонью в челюсть. — Глохни…
— А-а-а, — деваха слетела с кровати и закатилась в угол.
— Где он? — подскочивший Баран наставил на неё пустую трубу гранатомета. Ну, прямо «А зори здесь тихие», последняя сцена…
— Кто?
— Коршун…
— Кто?
— Член твой, кто?! — солдат ткнул пушкой ей в грудь. — Еще раз вякнешь не по делу, и с тобой будет тоже, что и с дверью. Последний раз спрашиваю, где он?
— Пошел на работу, — разревелась она.
— Куда, куда он пошел? — Баран решил, что та просто над ним издевается, сучка городская…
— Он еще час назад ушел, а деньги лежат вон в той тумбочке, только не убивайте меня, — всхлипнула она, — пожалуйста…товарищи бандиты.
— Глохни… — Баран выпрямился и обвел квартирку взглядом. Комнат много, спрятаться есть где. — По-хорошему, значит, говорить не хочешь, Зоя Космодемьянская, твою маму… Что ж, будем по-плохому. Стуков, — заорал он во всю глотку, — неси утюг и паяльник, гранатомета она не боится…
Когда она очнулась, дома уже было тихо и спокойно… Только что купленная и отремонтированная за бешенные деньги квартира перестала существовать. Ребята искали на совесть. Самое интересное, что деньги, много денег, за которыми они, как она поняла, собственно и приходили, раскурочили и перерыли все здесь вверх дном, эти деньги остались, почему-то лежать на самом видном месте не тронутыми.
Все еще ничего не соображая и ничего не понимая, она поднялась с пола, доковыляла до разбитого трюмо, где валялась пачка сигарет, закурила и пошатываясь, как с большого бодуна, потащилась на балкон. Все вернулось на круги своя. Снова распахнутый халатик, голые сиськи и… «приходите все, кому только вздумается!» «Надо же, — усмехнулась она затягиваясь. — Они даже меня не изнасиловали…кажется?»
Его она увидела, когда он, как ни в чем не бывало выходил из своего подъезда.
— Эй, — захрипела она и замахала ему рукой. — Стой!
Мужчина послушался и остановился, поднял голову, увидел её, счастливую, улыбнулся и тоже помахал ей в ответ. Затем постучал пальцем по циферблату своих часов, развел руки в стороны, что мол, некогда и заспешил куда-то по своим делам. «Устроил мне здесь групповуху, — она вдруг отчетливо вспомнила, что это именно он заехал ей в челюсть и теперь спокойненько чешет по своим делам. — Эй, придурок, стой… Я кому сказала, — закричала она и бросилась в комнату напяливать на себя одежду…
— Стою, — Коршун удивился её настойчивости. — Неужели и правда хочет? Вот привязалась…
День 3, эпизод 10
ЭПИЗОД Х
Мясо уже почти подошло. Ароматный запах приятно щекотал ноздри и гнал слюну. Осталось только набраться смелости и проглотить его. И если бы можно было это еще сделать и не пережевывая его, то, вообще, было бы хорошо. Две выпотрошенные крыски, нанизанные на тонкий металлический штырь, висящий над костром, были почти готовы. Лорман, для верности, еще раз повернул их другой стороной к огню и вернулся к больной.
Девчонка снова стонала и металась, и «одеяло», хоть как-то прикрывавшее её воспаленное тело снова развалилось, превратившись в рваные куски кожзаменителя, которым когда-то были обтянуты в вагонах метро сидения. Лорман склонился над ней и положил ей на лоб свою холодную руку. Хоть какая то польза…
Температура снова росла, и он совершенно не знал, что же ему, черт возьми, с ней делать? И с температурой, и с ней самой…Нашла время болеть. Единственное, что он знал точно, так это то, что если он так будет и дальше её «лечить», как экстрасенс — ладонью, то она непременно умрет и, возможно, что очень даже скоро. «Что же делать?»
Парень вернулся к своим крысам. Твари были готовы к употреблению, можно было садиться и жрать. Лормана передернуло…Он снял штырь, но есть не стал, отложил его в сторону, что бы мяско чуть остыло. «Соли бы… — мелькнула издевательская мысль, — и кетчупа…» Подкинул в костер пару досок и снова вернулся к больной. Трапеза подождет, есть дела и поважнее… Сухие, потрескавшиеся, что-то шепчущие губы… Закрытые, впавшие глаза… Спутанные, грязные волосы… «Что же делать? — парень сам чуть не плакал от бессилия. — Что то же надо делать… Нельзя же вот так просто сидеть и смотреть как она умирает. Лучше бы мы сгорели в той проклятой пропасти, чем вот так…» Лорман открыл портфель и вытащил оттуда почти пустую бутылку водки, отвинтил крышку и уже было, собрался допить остатки, когда его вдруг осенило…
В одну секунду самодельное «одеяло» разлетелось в стороны, и он принялся расстегивать ей блузку. Когда с этим было покончено, он принялся за джинсы. «Ремень, молния, — комментировал он на ходу свои действия, — вот так. Прости, дорогая, что без разрешения… Теперь все это стаскиваем… Вот так, хорошо… Не волнуйся, трусики твои на месте, тебя ни кто не насилует. Всего лишь легкая эротика! Теперь делаем так, — и смоченный в водке скомканный платок принялся гулять по её голому телу. Сначала шея и грудь, затем живот и ноги. — Теперь переворачиваемся на живот и все сначала, сверху вниз… — в самом конце он осторожно протер ей все лицо, а сложенный втрое платок положил на горячий лоб. — Вот так, дорогая моя, только попробуй мне потом сказать, что я за тобой не ухаживал. Попробуй мне только не выздороветь, сам убью…Все, операция закончилась, одеваемся… Джинсы, блузка, одеяло, спи…» Лорман вернулся к костру, поднял бутылку и посмотрел на свет. «Должно хватить еще на раз, а там… — он вздохнул, с
