— А эти здесь зачем? — подумал он о двух типах в штатском, прибывшие вместе с милицией на место трагедии. — С каких это пор ФСБ стало интересоваться подобными мелочами? Что-то здесь не так, — решил он и направился к выгороженной зоне. Показав сержанту свое удостоверение офицера ФСБ, он, без проблем, прошел за ленточку, и приблизился к этим двоим.
— Привет, — поздоровался он.
— Привет, — офицеры пожали друг другу руки.
— Интересно?
— Очень!
— Что так?
— Извини Коршун, — сказал один из них, — но… не мог бы ты покинуть это место.
— Вообще то, конечно, — Коршун даже не стал брыкаться, — только я, как бы это подоходчивее выразится, свидетелем, кажется, буду проходить по этому делу.
— Ты? — не поверили они.
— Да, — сказал он. — Я стоял почти рядом с ней, — и он кивнул в сторону трупа, — когда она туда шагнула.
— А может, это ты ей и помог? — улыбнулся один из них своей шутке. Второй, правда, его не поддержал.
— Может, — согласился Коршун, — а ты, — и он ткнул пальцем в грудь шутника, — меня в это время подстраховывал вон за той колонной.
— Коршун, не мешай работать, — не стал дальше накалять обстановку старший из них. — И так голова кругом идет… Все управление на ушах стоит. Это уже пятая Анна за два дня…
— Кто? — не понял он.
— Пятая Анна Каренина, — уточнил офицер. — Слышал про такую? Была основателем, так сказать, этого движения, с легкой руки Льва Николаевича… А ты, случаем, не граф Вронский будешь, сударь?
— Он что, тоже кончил под поездом?
Офицеры улыбнулись, представив себе картинку…
— Однако, — Коршун тоже слегка искривил губы, — у вас и шуточки, господа…
— Работа такая…
— Ну, что ж, — Коршун протянул руку, — трудитесь работники невидимого фронта, удачи вам.
— Пока…
Но уйти он не успел. Полковник Смирнов не дал, ворвавшийся как вихрь в зону оцепления.
— И ты здесь? — удивился он, увидев его, свеженького и совсем не пьяного. — Отлично, оставайся на месте…
— Сокел, ты попал, — злорадно усмехнулся один, тот, что был пониже ростом. — Говорили тебе умные люди, что чеши отсюда…
— И не говори, — согласился он. — Кого-кого, а полковника сейчас он хотел видеть меньше всего. — Любопытство подвело.
— Любопытной варваре не базаре…
Смирнов быстро подошел к краю платформы и заглянул вниз. Его дочь, вниз лицом, лежала на рельсах, разметав по ним свои шикарные светлые волосы.
— Принесли черти на нашу голову, — сказал один. — Сегодня моя жена может смело приводить любовника на ночь, да и завтра тоже.
— Точно, — подтвердил второй. — Она мне уже звонила!
— И мне, — улыбаясь, добавил Коршун.
День 2, эпизод 17
Эпизод ХVII
Свет пропал и паровозы с пассажирами тоже. Все исчезло, как будто никогда их здесь и не было. Остался только мрак, спокойный тихий и безмолвный…тишина и темнота.
— А люди где делись? — прошептала Лика и испуганно прижалась к Лорману. — Вообще, куда все делось к чертовой матери?
— Ты меня спрашиваешь?
— А здесь, извини, разве еще кто-то есть кроме нас?
— Не знаю…Только что были.
— И где они теперь? Испарились? — Лика рассмеялась нервным смехом. — Люди, блин, где-е вы-ы? — прокричала она в пустоту и затихла, прислушиваясь…
— Все уехали, — пошутил Лорман. — Быстро так, взяли, собрались и уехали.
— Сволочи…
Парень снова включил фонарик и стал медленно водить лучом света по стенам.
— Ты что понимаешь? — спросил он, когда луч добрался до потолка и застыл на разбитом светильнике. — Фигня какая то… — луч скользнул по потолку дальше, и там наткнулся на тоже самое — разбитые плафоны и торчащие провода, еще дальше — и все опять тоже самое… Почти черный потолок, раздолбанные плафоны и изуродованные стены. — Похоже, что здесь черти веселились, — сделал он вывод. — Пир на весь мир…шабаш, то есть.
— Ты еще шутишь? — Лика в недоумении еще плотнее прижалась к парню. — У тебя нервов еще и на это хватает?
— А что остается, — усмехнулся Лорман. — Приплыли, называется… Вот здесь-то, кажется, Воланд свой бал и проводил, — водя лучом света по стенам подземелья, предположил он, — и мы, похоже, с тобой оказались на нем не прошенными гостями… Вот, все и сгинули, — якобы сожалея о случившемся, деланно вздохнул он. — А представляешь, ведь почти могли увидеть, как здесь голая Маргарита носилась по залу на метле… А хочешь, сказку расскажу? — вдруг ни с того ни с сего спросил он и посмотрел на Лику.
— Какую еще сказку? Тебе, что в жизни сказок мало?
— Сам придумал…
— Давай…если хочется, — пожала она плечами. — Сейчас это именно то, что нам надо…
Голова болит и кружится,
Тошнит и колит в боку…
Голова, что-то вспомнить тужится,
Только, что…понять не могу?
— Прямо про нас, вернее, про тебя, — тут же поправилась она. — Я ничего не могу понять, а ты вспомнить… Хорошая сказка! Знаешь, что, — Лика перекрыла ему рот ладошкой, — хватит. Хорошая сказка и конец, самое главное, что у неё хороший! …Но дубовая ушами хлопнула и вошла в предсмертный экстаз, happy and по-русски, белая горячка — по-немецки, блевотина — по-американски…
— Еще не все…
— Пожалуйста, остановись… — попросила она. — Стишок хороший, но я просто устала от поэзии. Тонкий мир, мелодия чувств, и все такое… — девчонка встала на носочки и, запрокинув голову кверху, потянулась к его губам. — Все так возвышенно и романтично, любимый… Одна просьба только, если можно, конечно, своими словами, пожалуйста.
— Своими словами, — Лорман задумался. — Если своими словами, то… Я тебя люблю… Кажется…
— Что-то быстро уж очень ты влюбился, — Лика хитро прищурилась. — Всего-то один раз поцеловались.
— А чего меня тогда на стихи потянуло?
— На что?!
— Все…проехали, — парень постарался от неё отстраниться. — Давай лучше подумаем, как нам отсюда выбираться.
— Сам начал…
— Может, здесь все так и было.
— Это ты про Маргариту.
— Про всё.
— Это когда было-то, — возразила Лика, — и, вообще, все это писательские выдумки!
— Не скажи, — не согласился с ней Лорман. — Человек сам придумать ничего не может. Все давно уже до него придумано и хранится в общей базе данных. А человек, по большому счету, тот же компьютер, только и может, что информацию с диска считывать и заносить к себе в память, а затем, при необходимости её распечатывать, выдавая уже за свое творение. Весь фокус в том, что один этой базой данных может пользоваться, а другой нет. Вот и получается, — подытожил он, — что Булгакову просто кто-то всю эту историю нашептал на ушко, может, тот же Воланд, а он лишь её придал гласности. И еще… вселенная ведь бесконечна?
— Ну…
— Как и наше сознание! — добавил Лорман. — Вот и получается, что все, что когда-нибудь, было придумано и написано, вполне вероятно, что где-нибудь и, когда-нибудь, могло уже, да…произойти. И совсем не обязательно, что на нашей планете.
— И то, что с нами сейчас происходит, тоже, хочешь сказать, уже было? — не поверила она ни
