Немного подумав, депутат поднял трубку и набрал номер:
— Зайди, — приказал он, когда услышал в динамике знакомый голос помощника, — дело есть.
Положив трубку, он поднялся с кресла, подошел к окну и, заглянув вниз, отыскал глазами там свою машину. Раскаленный на солнце джип ждал своего хозяина. «Ну, это мы еще посмотрим, кто кого, — хищная улыбка появилась на его лице. — Посмотрим еще, кто из нас кровью то харкать будет…»
Все то же день, но только другое место. Дверь бесшумно открылась и Коршун в белом халате, накинутом поверх рубашки, осторожно протиснулся в образовавшуюся щель. Единственное окно в палате было занавешено плотными портьерами. Света через них проникало мало, и здесь царил полумрак. Елена Сергеевна лежала на одной из двух больничных кроватей, стоящих вдоль противоположных стен. Вторая кровать была пуста и аккуратно застелена. Её старая хозяйка была сегодня утром выписана, а новая еще не объявилась.
Глаза больной были закрыты, а к руке была подведена капельница. Нос распух, голова перебинтована, правый глаз, вообще, заплыл и посинел, а на распухших, изуродованных губах еще остались запекшиеся следы крови.
— Вы? — удивилась она при виде нежданного посетителя и даже попыталась приподняться. Кого-кого, а уж его она здесь точно не собиралась увидеть. — Как вы меня здесь нашли?
— Извините, — Коршун подошел к тумбочке и поставил пакет с апельсиновым соком. — Просто я подумал, что… — он замялся. — Конечно, глупо было это делать, — вздохнул он, — ведь я тоже, каким-то боком причастен к тому, что с вами сегодня случилось, но…
— Зря старались, — женщина устало снова откинулась на подушку. — Мне ваша помощь не нужна…
— Да, конечно, — стал он оправдываться, пятясь спиной к двери, — извините, я не подумал… У вас пропала дочь, я слышал… Вот я и подумал…
— Только дочь мою не лапайте, — женщина разволновалась и судорожно сжала в комок простыню, прикрывающую избитое, все в синяках тело.
— Хорошо, хорошо, не волнуйтесь, я ухожу. Никто ей ничего плохого не сделает. Я, просто, хотел вам немного помочь, вот и все… Тем более, что у меня теперь есть свободное время.
— Выгнали, что ли? — догадалась Елена Сергеевна.
— Что-то вроде…
— Шел бы ты отсюда, хороший мой, — Елена Сергеевна устало прикрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.
— Его звать Сорокин Сергей Иванович, — Коршун взялся за ручку двери и медленно потянул ее на себя. — Прошу вас, будьте с ним поосторожнее, такие как он ни перед чем не останавливаются.
— Это он тебя прислал? — Елена Сергеевна усмехнулась. — Испугался, выродок.
— Сам пришел.
— Узнал, что я жена полковника ФСБ, — больная будто его и не слышала, — и ножки у твоего крутого затряслись?
— Вы жена полковника Смирнова? — Коршун подумал, что ослышался, но совместив в уме фамилию потерпевшей с именем своего начальника, сразу же сделал правильный вывод.
— Вы его знаете? — настало время удивляться Елене Сергеевне.
— Лучше, чем хотелось бы, — усмехнулся его бывший подчиненный, вспомнив сегодняшнюю сцену в его кабинете. — Вы уже ему звонили?
— Конечно, — солгала она. — Сразу же, как меня сюда привезли.
— Значит, он все знает? — продолжал допытываться Коршун.
— Не успел, да? — съязвила больная. — Ствол в рот и дело в шляпе, только я уже сообщила ему номер вашей машины.
— Я вас еще раз спрашиваю, — он весь напрягся от напряжения, — вы точно сообщили полковнику Смирнову, что попали в аварию и находитесь здесь, или сейчас пытаетесь импровизировать?
— Чего вы от меня хотите? — волнение незнакомца передалось избитой. Елена Сергеевна села на кровати, прислонившись спиной к спинке и открыто взглянула в лицо врага, приготовившись защищаться. — Если вы сейчас не уйдете, я буду кричать…
— Звоните, — предполагаемый киллер достал мобильный телефон, набрал прямой номер полковника и протянул телефон женщине.
— Зачем?
— Звоните, я сказал. Я вам не верю, что вы звонили. Мне сестра сказала, что вам сделали обезболивающий укол, и вы два часа провалялись как убитая, — разозлился Коршун. — И потом, не мне же ему звонить и говорить, что я здесь с его женой прохлаждаюсь! Берите мобильник и расскажите ему обо всем, что с вами сегодня приключилось.
— Саша это ты? — женщина взяла протянутую трубку и произнесла первое, что пришло в голову.
— Я, — отозвалось в трубке, — ты где?
— В больнице…
— Где-е?!
Елена Сергеевна почувствовала, как ком подступил к горлу, мешая не только говорить, но и дышать.
— В больнице, — еле сдерживаясь, что б не заплакать, повторила она сквозь слезы.
— С Ликой?
— Нет, одна…
— Что ты там делаешь? — продолжал не понимать её полковник.
— Я попала в аварию, — всхлипнула она. — А потом меня очень сильно избили.
— Кто? — она почувствовала, как на другом конце провода зазвенел его голос. — Кто тебя избил, не тяни!
— Я не зна-ю, — заплакала она, — какой-то Сорокин.
— Успокойся, — попросил ее Александр Васильевич, беря себя в руки, — и не реви. Ты, в какой больнице находишься?
— Я не знаю её номера, — всхлипнула она.
— В тринадцатой, — подсказал Коршун.
— В тринадцатой, мне подсказывают
— Я сейчас буду, — голос мужа дрогнул, ты только не плач. Ты мне лучше скажи, что он с тобой сделал, этот, как его там?
— Сорокин, — подсказала она.
— Да.
— Не волнуйся, все нормально, — Елена Сергеевна попыталась даже улыбнуться своими распухшими губами. — Все цело, только сотрясение мозга… Лика объявилась?
— Нет еще… — полковник замолчал, подыскивая слова. — Но могу тебя порадовать, что в моргах она не числится и в больницах тоже. Гуляет где-то твоя девчонка, не расстраивайся, еще не вечер. Пусть только мне объявится, всыплю по десятой число…
— С ней что-то случилось, — перебила его Елена Сергеевна. — Она так раньше никогда не поступала, я чувствую.
— И после никогда не будет… Жди и не плачь, все будет хорошо. Я скоро буду.
— Спасибо, — женщина вернула Коршуну трубку. — Кто вы? На бандита непохож, на ангела — хранителя, тоже… И, откуда вы знаете телефон моего мужа?
— Елена Сергеевна, вам нельзя волноваться и говорить, — Коршун поднес указательный палец к своим губам, закрывая их на замок. — Отдыхайте, все будет хорошо… Теперь, — поправился он, — все будет хорошо.
— Зачем вы это делаете? — не отставала она.
— Не знаю, — честно признался он, — понравились, наверное. До свидания, поправляйтесь…
— А звать-то тебя как?
Но дверь палаты уже закрылась, и Коршун последнего вопроса ее не услышал. А если бы и услышал, то, все равно, вряд ли бы на него ответил. Не хватало еще через жену втираться в доверие к своему начальнику.
Полковник же в это время, положив трубку, пододвинул к себе листок бумаги,
