Постепенно появились и другие идеи, причем, каждая следующая непременно казалась ему лучше предыдущей, но вот остановиться на чем-то конкретном у него как-то все не получалось. Так и не придя, к какому-то решению, Коршун просто решил выйти и побродить по городу, надеясь, что там, на свежем воздухе, он с задачей, куда девать так неожиданно свалившееся на него свободное время, справиться лучше. «В конце концов, — успокаивал он себя, — живут же люди и без работы, и совсем из-за этого не расстраиваются и в обмороки в метро не падают…бомжи, например».
А девица, занявшая место старухи, тем временем перестала рассматривать свои картинки и теперь своими карими, накрашенными, с длинными ресницами глазами смотрела прямо на него. Коршун поймал на себе ее изучающий взгляд и отвернулся. «И чего вылупилась, — разозлился он. — Смотреть больше некуда?» Коршун бросил взгляд в ее сторону и снова нарвался на ее глазки. Девица даже и не думала отворачиваться. «Зараза, — выругался он про себя. — Привязалась…»
Вагон покачивался из стороны в сторону, за грязным, пожелтевшим окном, освещаемые только светом из вагона, извивались толстые кабели, а в самом вагоне… А потом случилось то, что и должно было случиться. Коршун слегка улыбнулся, девица ответила тем же. «А почему бы и нет, — вдруг решил он. — Раз сама клеится, значит так тому и быть. И не надо вспоминать, как ее зовут, сама сейчас скажет!» Он набрал в легкие побольше воздуха и сделал первый шаг к ней на встречу, отодвигая в сторону ненужное препятствие — пацана с плеером. Тот хотел, было возмутиться от такого бесцеремонного с собой обращения, но вовремя одумался, оценив явное преимущество Коршуновских бицепсов перед своими ручками-крылышками, как у того птенца. Девица заметила его эту слабую попытку, но только лишь еще раз слегка улыбнулась и поправила юбку. «Проститутка старая, — пацан демонстративно отвернулся в сторону. — Скалится еще… Посмотрим, как ты будешь скалиться, сука, когда этот извращенец со своими дружками тебе субботник сегодня вечером устроит».
— Мы выходим? — спросил Коршун первое, что пришло в голову, склонившись прямо к ее уху.
— Да, — улыбнулась девица одними губами и стала подниматься, — выходим.
— Так просто, — удивился он.
— А вы хотели бы, что бы я вам сказала, что нет, извините, вы не в моем вкусе?
— Вообще то, нет, — ответил он, подавая ей руку.
— И я тоже…
Поезд остановился, и они оказались на перроне. Людей здесь было меньше и дышалось легче, отметил про себя Коршун. Сориентировавшись, в какую сторону двигаться, они направились к эскалатору. Девушка пошла первой, а он за ней следом, изучая сзади ее фигуру. Стройные, на высоких каблуках ноги, еле прикрывала черная юбка, выставляя их на всеобщее обозрение, а сквозь белую, в чуть заметную светлую полоску блузку, просматривалась осиная талия. Темные, почти черные, играющие в свете ламп волосы, плавно спускались на плечи и слегка прикрывали ее лопатки.
— Ну, как, — обернулась она, — все в порядке?
— Вполне, — Коршун показал ей большой палец. — Только сколько все это будет стоить?
— В смысле?
— В смысле, сколько ты за ночь берешь, красавица?
Девица ступила на эскалатор и повернулась к нему лицом.
— У тебя денег не хватит, — рассмеялась она. — Я бесценная!
— Тогда бесплатно, — сразу же согласился он. — Меня это еще больше устраивает.
— Я, вообще то, собиралась в кино сейчас, а не в кровать. — Девица перестала улыбаться и прикрыла глаза. — Но если ты настаиваешь…
— Пошли в кино, — его этот вариант тоже устраивал, тем более, что он сам еще совсем недавно подумывал об этом. — А потом в кровать, — добавил он после паузы.
— Потом и посмотрим, — девушка хлопнула своими длинными ресницами и отвернулась. Еще немного и они оказались на улице, прямо под памятником Сашке Пушкину.
— Место встречи всех влюбленных, — мечтательно произнесла она, моргая своими ресничками, — и не влюбленных тоже…
— И проституток, — язвительно добавил Коршун, чувствуя, как закипает от ее сентиментальности.
— Они тоже люди.
Коршун не ответил, переключившись с памятника на афишу кинофильма, украшающую собой весь фасад кинотеатра
«ОЗИМАНДИЯ», — прочел он кроваво-красное на черном, пытаясь по одному название определить, о чем фильм.
— Ужастик? — предположил он.
— Знаешь, — девушка перестала рассматривать памятник и сосредоточила все свое внимание на своем спутнике, — меня зовут немного по-другому.
— И как же?
— Инна.
— Хорошо, — согласился он. — Только все-таки, сколько, Инна, ты стоишь?
— Всему свое время, — улыбнулась та. — Вот придет ночь, тогда и узнаешь…
— Отлично, — сдался Коршун. — Только потом не плачь, что у меня денег не хватило с тобой рассчитаться.
— Об этом не беспокойся, — сказала она и взяла его под руку. — Ну что, пошли? Мы, кажется, в кино собирались, или ты уже забыл?
— Нет, — ответил он и положил на ее кисть свою ладонь, — А у тебя все время такие руки холодные, или только сегодня? — удивился он ее ледышкам
— Любовь не греет, — девица склонила голову ему на плечо и по ее лицу пробежала еле заметная улыбка. Губы ее при этом побледнели и вытянулись в тонкую ухмылку.
— Это дело поправимое, — Коршун самодовольно усмехнулся. — Ночью, мы и ручки тебе согреем, и все остальное… не сомневайся.
— Хотелось бы…
— Черт, — выругался Коршун, вспомнив о купленной игрушке, — ты мишку не видела? Плюшевого, я с ним в метро ехал…
— Нет, не видела, у тебя в руках ничего не было.
— Странно…
— Может, ты его той девице отдал? — предположила она, — что так сильно около тебя в метро увивалась. Уж так ей хотелось, чтобы ты именно с ней тогда вышел. Так глазюками и стреляла, она твоего Михея и сперла, — сделала она окончательный вывод и рассмеялась.
— Все-то ты видела, и все-то ты знаешь! — психанул Коршун и вырвал руку из
