— Хочу, — не стала она сопротивляться. — Я и есть хочу, между прочим.

— Присоединяйся, — Лорман положил фонарик на песок, так, чтобы он освещал их маленькое застолье и пригласил Лику к «столу».

— А может, у тебя, такого запасливого, и стакан есть? — не удержалась она от иронии. — Ты как знал, что мы сюда едем…

— Из горла пей, — засмеялся парень.

— Я не умею. У нас в доме это как-то не принято.

— Все когда-то начинают в первый раз.

— И в последний…

— Лика? — Лорман достал из сумки гамбургер и разломил его на две половинки. Одну оставил себе, а вторую протянул девчонке. Он хотел её еще о чем-то спросить, но, похоже, что передумал, принявшись открывать бутылку.

— Что? — не выдержала она повисшей паузы.

— Да нет, ничего, — отмахнулся он.

— Нет, ты спрашивай, — не отставала она. — Начал, так продолжай…

— Отстань.

— Сам отстань, — девчонка отбила подачу. — Спрашивай, я готова удовлетворить любое твое любопытство.

— Мое любопытство? — Лорман так и застыл с отвисшей челюстью. Воистину, женская логика не знала границ, а логика этой женщины, вообще, была безгранична.

— Нет, мое! — Лика в очередной раз поразилась его бестолковости. — Ты хотел у меня, что-то узнать. Так узнавай, я слушаю?

— Посмотри, у тебя мобильник работает? — схитрил Лорман.

— Ты только это и хотел меня спросить? — не поверила она. — Ты же знаешь, что нет, — однако в сумку залезла и извлекла оттуда свою миниатюрную игрушку, нажала на кнопку и телефон засветился. Отчетливо проявились его кнопки, отдающие зеленым светом, и засветился зелененький экранчик, все такой же пустой, как и несколько часов назад. Она еще немного подождала пока, может там что-то появится, например, три буквы МТС, но экран оставался по-прежнему девственно чист, и телефончик полетел обратно в сумку.

— Молчит? — полюбопытствовал Лорман.

— Занято…

— У меня тоже, — вздохнул он. — Третий час звоню, никто не подходит, как вымерли все…

— И не говори, — Лика тоже вздохнула и закрыла глаза. — Ну, так я слушаю, на чем мы там прервались?

— О, господи, — Лорман закрыл лицо руками. — Вот привязалась. Я только хотел тебя спросить, ты всегда такая въедливая или только прикидываешься?

— И все? — удивилась она. — Это и все, что ты хотел меня спросить?

— Да, а что?

Девчонка, явно, была разочарована. Забраться, черт знает, куда под землю, да и еще неизвестно с кем, ползать здесь по этим шпалам, расцарапать себе все руки и сбить коленки… И, все это из-за одного козла, который даже и разговаривать с ней не хочет… Ну и черт с ним!

— Всегда, — процедила она сквозь зубы. — Такой уж уродилась.

— Вот уж кому-то повезет, кто на тебе женится.

— Пока что везет только тебе.

— И не говори, послал бог подарочек.

— Меня он тоже не любит, — согласилась она.

— Точно…

— Ты пить то будишь? — Лика кивнула на стоящую, и играющую в единственном луче света, на песке бутылку. — А то давай я первая, что ли…

— А второй не хочешь?

— Не-а, — Лорман увидел, как в тусклом свете фонаря блеснули ее зубы, когда она улыбнулась, — не хочу. Я, вообще, второй быть ни где не хочу. У меня отец во всем всегда был первый, и я вся в него.

— Чувствуется.

Девчонка взяла бутылку и поднесла ее горлышком ко рту. Сделала глоток и тут же закашлялась.

— Черт, — вырвалось у нее. — И как ее, проклятую, только пьют…

— Дай, — парень протянул руку к бутылке. — Сейчас покажу как это делается. Вот смотри, — и он, взяв водку, с деловым видом принялся ей рассказывать, как это делают опытные люди. — Сначала берем бутылку и начинаем ее раскручивать. Затем, когда жидкость уже набрала достаточное ускорение, вдыхаем в себя как можно больше воздуха и тут же, не задерживая дыхание, выдыхаем, после чего вставляем горлышко в рот и начинаем пить. Поняла?

— Как воду, что ли?

— Это же водка, — Лорман не переставал удивляться ее непонятливости. — Её пьют или одним глотком, или мелкими глотками, или совсем уж не пьют….

— Не дождешься, — вставила Лика. — Хочешь, чтобы все тебе досталось?

— Это я так, к слову.

— Ты пей, давай, учитель нашелся.

— И так, — он взял бутылку и стал ее взбалтывать, — раскручиваем, выдыхаем и делаем глоток…

Лика смеялась так, что тишине стало тошно. Смеялась она еще сильнее, чем он, бедный, кашлял. Бутылка вылетела у него из рук и, если бы не Лика, вовремя успевшая её подхватить, то точно, по второму разу попробовать бы им уже не пришлось.

— И где это ты так пить научился, учитель? — продолжала смеяться она. — Ты все перепутал, бестолочь. Это же водка, а не шампанское, при чем здесь брызги. Берем, раскручиваем… Ну ты и мастер, Ганс, — и она попыталась изобразить как у того изо рта разлетались в разные стороны брызги. — Тьфу-у-ю, буль-буль, кхе-кхе…Никулину до тебя, как до луны. С таким номером тебе по всему миру можно ездить или даже свою школу попытаться открыть, а ты в подвале водку квасишь!

— Ну, не получилось, — Лорман уже давно откашлялся и теперь нехотя отбивался от ее нападок, — подумаешь, все так пьют. Я в кино видел.

— Где?

— В кино.

— А сколько тебе лет? — Лика вдруг перестала смеяться.

— Двадцать три.

— Сколько-о, — протянула она, — сколько, сколько тебе лет?

— Двадцать два с половиной, — поправился Лорман.

— Тебе двадцать два года?! — не поверила Лика своим ушам.

— Да, а что? — не понимал он ее веселья. — Что тут смешного?

— Да нет, ничего, — она скосила глаза на переносицу. — Просто, я думала, что ты немного постарше… А так, — глаза ее разбежались, зато скривился в легкой ухмылке рот, — всего-то на два года старше меня…

— Это смертельно?

— Да нет, в общем-то, — пожала она плечами. — Хотелось бы, правда, что бы в данную минуту со мной находился кто поопытнее…а то, даже водку, и ту пить не умеешь?

— Ну и что? — покраснел в темноте Лорман. — Зато я английский знаю и немецкий.

— А я еще и французский, — добавила Лика. — Жанн теля пасе, пип силь трэ! Что я сказала?

— Что, какой-то ксендз послал одного дурака пасти теля, а сам…

— Полиглот, ты смотри, — Лика покрутила головой. — Все то он знает. Только не ксендз, а поп…

— Во Франции попов нет, там католики.

— Тю-тю-тю, — передразнила она его. — А наши эмигранты, что по- твоему, теперь тоже их Папе молятся… Это был наш поп, понял?

— Да, конечно, — единственное, что он уже понял наверняка, что возражать этой подруге все равно бесполезно. — Поп, он же ксендз, он же, Герой Советского Союза полковник Исаев, отослал своего помощника пасти севшего им на хвост агента иностранной разведки Теля. А сам, тем временем, срочно принялся стучать в Центр от Юстаса о провале, пип, три точки, тире… Стучать то принялся, да только в Центре то про него уже давно забыли, война то когда еще закончилась… И азбуку Морзе там тоже давно забыли, да и он уже сколько лет не практиковался, привык