— А ты по часам посмотри, — подсказала Лика. — Сколько шли в одну сторону, столько же должны идти и в другую.

— По часам? — Лорман посветил на циферблат. — По часам, мы уже тридцать минут назад, как должны были дойти до поезда или, — он поправился, — до того места, где мы из него вышли.

— Чего? — не поверила она. — Пол часа как… Он что без нас уехал? — девчонка глупо улыбнулась, переваривая услышанное. — А как же мы?

— А ты на него билеты покупала, на обратную дорогу то, — съязвил Лорман и сам же за нее ответил: — Нет, конечно! Вот и двигай, дорогая моя, ножками, чух-чух, чух-чух, как ты сама только что показывала. У тебя это очень даже ничего, кстати, получается!

— Остришь, да? — не осталась в долгу Лика. — В нашем метро, если хочешь знать дорогой мой, на одном билетике можно целый день кататься!

— На глупые вопросы, и глупые ответы.

— Ладно, пошли, — девчонка махнула рукой. — О чем с тобой разговаривать?

Дальше они снова шли молча. Лорман снова светил под ноги своим «Люменом», а Лика, как послушная собачонка, тащилась сзади. Ноги ее снова выстукивали по шпалам чечетку, а в ушах снова гремела музыка. Впереди у нее была темень, и позади нее была темень, и сверху, и снизу, и по бокам, и всюду ее окружала теперь только темень. Но страшно ей не было. Было неуютно и мрачно, но совсем не страшно. А чего тут было бояться? В конце концов, должен же был когда-то этот тоннель закончиться и показаться голубое небо со своими тучками и обязательным присутствием яркого солнышка. Лика закрыла глаза и представила себе эту картинку… Получилось очень даже здорово!

Зато потом, когда они выберутся отсюда, сколько можно будет трепаться об этом «путешествии» своим подругам, а если еще и немного приврать… Лика улыбнулась, представив себе, какие у них будут завистливые лица, особенно у Ритки. Та, вообще, с ума сходит по приключениям, то Африку ей подавай с крокодилами, то на необитаемый остров тащится в кино сниматься. А здесь и тащится некуда не надо, все под боком. Спустился в метро, и на тебе — приключение! «Ох, и влетит же мне от предков, особенно от матери, за это мое приключение, — девчонка скосила глаза на переносице и поджала губки. — Будет мне мое приключение вписано в мою бестолковую голову многочисленными полосками от отцовского ремня на заднице, — Лика зажмурилась, уже сейчас чувствуя, как начинают жечь рубцы на жопе от воображаемого ремня, а что будет, когда это случиться на самом деле. — Фигня, — решила она и сразу же успокоилась. — Перетерплю как ни будь. Об этом я уж точно подругам рассказывать не буду».

И вдруг железная дорога закончилась. Шли, шли, и пришли… Лорман даже не сразу и сообразил, что давно уже идет не по шпалам. Тоннель уводил их все дальше и дальше в подземелье, а вот железная дорога закончилась. Первой несоответствие между тоннелем и дорогой заметила Лика, неожиданно сообразив, что идти вдруг стало значительно легче. Она остановилась и потопталась на месте, пытаясь найти пропавшие шпалы. Но сколько она не кружила на месте, шпал она так и не нашла.

— Эй, — позвала она удаляющегося Лормана.

— Чего тебе? — долетел до нее из тоннеля его глухой голос.

— Подожди.

— Жду.

Девчонка ускорила шаг.

— Ты ничего не заметил? — спросила она, когда оказалась рядом с ним.

— Нет, — ответил он. — А что я должен был заметить, простите?

— А то, Иван Сусанин, — девчонка вдруг рассмеялась, что мы уже давно с тобой пилим не по путям, а по асфальту, вот что!

— Да, — парень удивился и посветил фонариком себе под ноги. — А я и не заметил, — честно признался он. — Шел, шел и отключился… Представляешь, — он улыбнулся и посмотрел на часы, — задумался и тридцать две минуты корова как языком слизала. Со мной один раз было уже такое, — вспомнил он. — Кстати, тоже в метро. Я тогда работал на Чистых прудах, а жил на Речном. Так вот, выхожу я один раз из метро на Чистых прудах, а как ехал в метро не помню. Как на Водном стадионе спускался — помню, а как ехал, как переходил на Новокузнецкой, там еще переход такой дурацкий, длинный и все время в гору, он меня всегда бесил, ни черта не помню. Представляешь… как обрезало.

— Пить меньше надо, — подытожила Лика. — Не будет проблем с памятью.

— Да нет же! — воскликнул Лорман. — Я на работу утром ехал, какой «пить» то?

— Ты и сейчас на работу едешь, а несет от тебя, как от бомжа, извини…

— Правда?

— Ну-у, — замялась она. — Не совсем, конечно, как от бомжа, но…

— Мне самому не нравиться, — согласился с ней Лорман.

— Да, — кивнула Лика. — Стоять с тобой рядом, мягко скажем, не приятно.

— А тебя никто и не заставляет стоять рядом

— Обстоятельства заставляют, а то бы видел ты меня рядом с собой, как же!

— Ну и чеши от сюда.

— Куда? — Лика развела руки в разные стороны. — Куда чесать то прикажете, вперед… или назад, куда чесать то, если даже рельсы разобрали?

Лорман снова осветил под ногами землю. Рельсов, действительно не было.

— Песок, — сказал он. — У нас под ногами песок.

— И что?

— Не знаю.

— А кто знает?

— Не знаю.

— Да что ты заладил, не знаю, да не знаю. Что делать будем? — Лика опустилась на корточки и дотронулась до песка рукой. — Я и без тебя вижу, что это песок. Ты мне скажи лучше, откуда в этом чертовом подземелье он мог взяться?

Лорман задумался. Происходящее постепенно начинало нравиться ему все меньше и меньше. Метро без электричества, заваленный тоннель, отсутствие каких бы то ни было звуков и вибрации почвы от проходящих по параллельным шахтам поездов, а теперь вот еще и этот песок… Все это ему давно уже не нравилось. «Если это заброшенный тоннель какой ни будь дореволюционной ветки, — прикидывал он в уме этот вариант, — то тогда непонятно, как мы сюда, вообще попали? Без электричества никакой вагон сюда попасть не мог, если только при помощи лошадей, а если это…»

— Ты чего молчишь? — не выдержала Лика.

— Подожди, не мешай, — ответил он, догадка, неожиданно промелькнувшая в голове, постепенно стала превращаться в уверенность— Я, кажется, начинаю понимать, где мы находимся.

— И где же?

— В метро…

— Дурак, — мгновение, и ее ладонь пропечаталась на его щеке, а в глазах от неожиданно накатившей обиды вдруг заблестели слезы. — С ним как с человеком, а он…

— Да нет же, — парень потер щеку. — Ни кто над тобой не издевается. Мы на самом деле находимся в метро, только это не то метро, про которое ты подумала. Скорее всего, это военная ветка, построенная еще при Сталине, а теперь давно заброшенная.

— Да? — не поверила