— Значит и это тоже твоих рук дело?

Последний патрон упал со стуком на стол и покатился. Смирнов проводил его взглядом, пока он не остановился и снова посмотрел на генерала.

— Косвенно, хотя… — взгляд генерала застыл на остановившемся патроне. — Все началось пол года назад, когда один талантливый инженер разработал методику воздействия на кору головного мозга посредством… Впрочем, название тебе, все равно ничего не скажет, а вот принцип работы очень даже понятен.

— Слушаю.

— Маленький пример, — генерал привстал и потянулся рукой к патрону. — Камеры в метро работают круглосуточно, берешь любой кадр, выбираешь понравившегося тебе индивида и запускаешь программу с его портретом в работу, вот и все…

— А дальше?

— Программа сама выловит его из миллиона пассажиров, только он снова изволит появиться в зоне действия видеокамер.

— Это способ наблюдения, — Смирнов взял один патрон и вставил его большим пальцем левой руки в обойму. — Меня интересует другое?

— Сейчас объясню. Что такое мозг? — усмехнулся он, и сам же ответил. — Губка, впитывающая в себя влагу, информацию, другими словами… Только одну информацию мозг впитывает на сознательном уровне и тут же её забывает, а другую — на бессознательном, но эту информацию он уже ни забывает никогда… Заслуга же инженерика была в том, что он додумался как заставить этот самый мозг впитать в себя всю ту дрянь, что мы ему предложим.

— И как же?

— Я тебе что, ученый… — генерал чуть скривил свои узкие губы.

— Почему я до сих пор ничего не знал про эту вашу пресловутую программу?

— Ты и не должен был знать. Проект шел под грифом первой секретности, даже я не знаю всех деталей, не говоря уж о исполнителях, выполняющих отдельные задания.

— Кроме инженера?

— Этот тоже уже не знает.

— Как это?

— С ним жизнь, вообще, сыграла злую шутку, — генерал вдруг рассмеялся. — Бедняга стал жертвой своего же собственного изобретения. Ты его, кстати, должен был видеть, его труп проходит в нашем морге под номером…

Смирнов вспомнил этот номер. Он свисал с посиневшего пальца несчастного в том самом морге, куда полковник ездил пару дней назад, что бы…

— Он тоже попал под колеса?

— Да.

— А пятнадцатого под поезда стали прыгать эти девочки.

— Сбой в программе? — Смирнов скептически усмехнулся.

— Если бы… Она, вообще, вышла из-под контроля. Ни кто не знает, что она выкинет в следующую минуту.

— Так отключите, поменяйте компьютер, видеокамеры…

— Отключали…бесполезно.

— Темнишь, начальник, — Смирнов вставил в обойму второй патрон и со злостью вогнал её в рукоять пистолета.

— Этот умник, похоже, где-то в системе установил второй компьютер, работающий автономно…

— Поменяйте камеры.

— Камеры стоят самые обычные, не в них дело… Через них только производиться сканирование пространства, а все остальное, вплоть до команд выполняется этим вторым компьютером.

— Ты хочешь сказать, что это компьютер виноват в гибели…

— Да.

— Так отключите видеокамеры и все…

— Оставить метро без глаз?! Ты сам то представляешь, что это возможно?

— Вырубите энергию на ночь и обшарьте все закоулки, сделайте, наконец, другую проводку от камер к мониторам и центральному компьютеру.

— Уже…

— И что?

Генерал только пожал плечами на это.

— Все уже поменяли, компьютер, проводку, периферию… Но, как только их запустили, компьютер тут же выдал, что программа готова к работе!

— Хорошо, — полковник взвел затвор пистолета, — а зачем тебе понадобился весь этот спектакль с расследованием?

— Во-первых: я сам тогда еще не знал, откуда ноги растут, а во-вторых, не мог же я допустить, что бы ты все свои силы бросил на поиск дочери.

— Поэтому и жену убрал?

— Твою жену убил Коршун, — сказал генерал. — С него и спрашивай.

— После того как получил команду от твоего компьютера.

— Я ему такой команды не давал.

— А откуда тогда взялась камера видеонаблюдения в её палате.

— Там все палаты такие, — генерал вздохнул. — Ни шей мне того, чего не было.

— Ладно, — Смирнов положил «ПМ» пред собой на стол стволом в свою сторону, — а все же, как получилось, что кассета с записью оказалась у этого сержанта.

— Успел сделать копию, пока мы телились…

— Да, генерал, — Смирнов склонился к столу и заглянул одним глазом в черное нутро оружия, — натворил ты дел и я вместе с тобой, нам и расхлебывать.

Полковник поднялся, сгреб оставшиеся патроны к себе в карман и направился к выходу.

— А рулетка? — услышал он позади себя тихий голос своего бывшего друга и обернулся.

— Я, Андрей, для себя все уже решил, — Смирнов замолчал и даже как-то криво усмехнулся. — Брать еще один грех на душу… Бог тебе судья, поступай как знаешь. Кроме моих Лики и Ленки мне на том свете еще с Коршуном встречаться…

— Как?!

— Кто ж знал, что у него крыша поехала, да много еще с кем, с теми же девчонками из метрополитена, а кстати… — Смирнов взялся за ручку и потянул дверь на себя, — ты бы проверил, не имели ли они какого отношения к личной жизни твоего инженера, может весь сыр-бор и разгорелся то только из-за того, что одна из них его кинула, Рощина, например, Маргарита. Ведь не зря же он её оставил на закуску… Да и луч 5–1 на звездочке, насколько мне известно, остался ведь до сих пор еще не прочерченным…

— Уж не та ли эта психопатка, что санитара пришила, а кстати, где она?

— В бегах где-то, лечиться она, похоже, больше не собирается…

Дверь за полковником закрылась, и Фурсов остался один, вместе со своим выбором… Секундная стрелка настенных ходиков бежала по кругу, за окном гудели проезжающие машины. Жизнь продолжалась, хотя в самом кабинете, время, кажется, давно уже остановилось.

Полковник ушел из жизни тихо и спокойно, ровно через девять минут после того как закрылась за ним дверь. Он свой выбор сделал. В его кабинете пахло порохом, парадный мундир валялся на диване, а сам он сидел в своем любимом кожаном кресле. Глаза его были открыты, на рубашке в области сердца росло красное пятно, а на губах застыла еле заметная, издевательская ухмылка. Что он хотел ей сказать оставшимся, и хотел ли что им сказать? По застывшим губам судить об этом было трудно, можно сказать, невозможно…