— Назад, в лес!— крикнул я своему взводу, безмятежно шагавшему по другой стороне улицы, и, опрометью кинувшись назад за Никитиным, на ходу выстрелил в черневший отверстием люк водителя второго танка, стоявшего рядом с нашим разбитым Т-34.

Вот что значит не выслать головного дозора!

Моя небрежность могла дорого обойтись уже вышедшему на опушку леса отряду.

Когда я доложил Попелю, шедшему во главе первой роты, что в селе колонна немецких танков, он отдал команду: «Назад».

Так как дорога на Птычу была нам отрезана, Попель решил увести людей и танки поглубже в лес, отсидеться день и разведать, где можно прорвать окружение, и форсировать Икву.

Завести отряд в глубь леса взялся шедший с нами из Белька Милчи местный крестьянин, молодой чех.

— Заведешь, хлопче, нас туда, куда Макар чертей пастись не загонит? — спросил его Попель, все еще не разучившийся шутить.

— Заведу,— сказал чех, и он повел нас незаметной лесной тропой, знакомой только ему да его отцу-старику, как он заверил Попеля.

Мы шли всю ночь в кромешной темноте, спотыкаясь и падая на завалах бурелома, проваливаясь в ямы с жидкой грязью. Только в голове колонны попеременно, то у проводника, то у Попеля, несмело светил в землю один, ручной фонарик. Мы шли за ними, точно слепые, и всякий раз, когда они останавливались, останавливались и мы, плотно сбиваясь друг к другу.

Сначала дорога шла в гору, а потом все вниз и вниз.

— Вот это дорожка,— часто раздавался довольный голос Попеля.

— Черти — и то лучшей в ад ходят,— поддержал его Сытник.

Только к утру наш спуск закончился. Мы оказались в большом и глубоком лесном овраге с огромными деревьями, закрывшими от нас дневной свет.

Несмотря на то что на переход была затрачена вся ночь, танковый спидометр показал, что мы прошли всего лишь около четырех километров.

Десятый день войны. В нашем отряде он начался открытым партийным собранием возле танков. Среди собравшихся не было полковника Васильева, полкового комиссара Немцева, старшего батальонного комиссара

Новикова, подполковника Болховитинова, подполковника Волкова и многих других, погибших только вчера. Посланные Попелем разведчики, вернувшись с поля боя, доложили, что они нашли сгоревший танк Васильева, с отбитым боком башни, но тела полковника не обнаружили, так же как и тела Болховитинова, танк которого тоже сгорел. Только Новиков найден на своей бессмертной батарее. Он погиб вместе с пушкой под сгоревшим немецким танком.

Попель, держась за плечо своего механика, сделал нам краткую информацию об обстановке. Отряду не удалось прорваться дальше в тыл врага, чтобы рейдом по его коммуникациям выйти на соединение со своими войсками, но все же приказ фронта выполнен. В боях с нами гитлеровцы потеряли больше четырехсот танков, и, кроме того, мы сковали, оттянули на себя три их танковые дивизии. Мы помешали главным силам танковой армии Клейста выполнить план. «Молния» у Клейста не получилась. Благодаря стойкости нашего отряда армия сумела, маневрируя, занять новые выгодные рубежи обороны. Теперь важнейшая задача нашей парторганизации состоит в том, чтобы дивизия, продолжая действия в тылу врага, свято следовала традициям полковника Васильева, не теряла облика воинской части. Выходя из окружения, мы должны нанести противнику возможно более чувствительные потери.

— По данным местных жителей, позади нас — аэродром. Вот для начала и ставлю отряду задачу — разгромить этот аэродром, а вы, коммунисты и комсомольцы, должны обеспечить выполнение этого приказа,— закончил Попель свою информацию.

Собрание партийной организации дивизии решило: обязать коммунистов и комсомольцев строго следить за дисциплиной в отряде; помочь командованию собрать оставшихся одиночек и раненых, а также оружие и боеприпасы с поля боя; выделить людей для разведки по направлению рейда отряда; в каждой роте создать расчетный запас проволоки и плетеные носилки для перетаскивания через воду и болота раненых, а также не умеющих плавать.

Вторым вопросом был прием в партию. Собрание бурно аплодировало каждому поручителю, когда он рассказывал о славных боевых делах рекомендуемого им. Мы приняли в партию двадцать шесть отличившихся в боях бойцов и командиров.

После окончания партийного собрания я удивился, увидев одиноко сидящего в стороне от всех начальника разведки дивизии. Уже несколько дней я не встречал его и ничего не слышал о нем. Вспомнил, что я до сих пор не доложил ему о приказании Васильева представить колхозника Мусия к награде за разведку, и решил сделать это сейчас. Выслушав мой доклад, он посмотрел на меня удивленными, непонимающими глазами.

— Вы в своем уме? Вспомните, что мы в немецком окружении. Может быть, сейчас придется и эти награды снимать да забрасывать,— оказал он, со злобой ткнул себя в грудь и вскочил.

Я отправился к Попелю, чтобы доложить о нашем разговоре. Начальник разведки опередил меня.

— Товарищ бригадный комиссар,— обратился он к Попелю.— Насколько я понимаю в войне, мы разбиты и сегодня в западне. В наши планы я больше не верю, Считаю своим долгом честно освободить вас от лишнего рта...

— Ну, что ж, идите к прокурору и заявите ему...— сказал Попель равнодушным тоном.

Начальник разведки ушел. Его провожали мрачными взглядами командиры, слышавшие этот разговор. Спустя несколько минут из-за танков, у которых майор Сытник сжигал штабные документы, донесся пистолетный выстрел.

Майор Сытник назначен начальником штаба нашего отряда вместо полковника, уже официально отстраненного от должности за бездеятельность и растерянность. Эта смена произошла так, что ее никто не заметил.

Готовимся к ночному походу. Четверо тяжело раненных, которых нельзя взять с собой, перенесены в Велька Милчу— их укроет старик чех. Танки, оставшиеся без капли горючего, поставлены в ряд, как в парке. Пулеметы с них сняты, взяты на вооружение отряда, орудийные затворы разобраны и закопаны в землю. Моторы танков приведены в негодность. В ротах плетут из лозы носилки и волокуши. Надо и мне готовиться, больше писать некогда. Неужели точка, которую я сейчас поставил, будет последней? Ну, что ж, не один же я веду дневник.

Отряд выстудил с наступлением темноты. Наша рота под командой майора Сытника шла головной. За ней по-эшелонно на ближних дистанциях шли остальные четыре роты отряда. Головная и тыловая роты были усиленно вооружены и освобождены от всего, что могло помешать вести бой. Раненых несли бойцы