В спешке отряд покидал смертные останки Норос-Сугура, не дав чародею даже собрать демоническую кровь и части щупалец. Рыбью голову разнесло мощными чарами Орина, как оказалось, Норос-Сугур почувствовал магию клирика и попытался его срубить щупальцем. Отчаянная попытка, но демон сумел вспороть Орину живот, и лишь чудом тот ещё не погиб. Ринельгер позаботился о том, чтобы клирик не истёк кровью, но зашивать рану, не имея при себе инструментов, что отряд роковой случайностью оставил в Эстифале, он не решился.
Орина поддерживал Алормо и ужасно бледная Эсса, и каждый шаг отзывался у клирика нестерпимой болью. Ринельгер выдал ему обезболивающую настойку, правда, действовала она совсем слабо. Впереди строя, возведя самострел, бодро шагал Ренегор, которого, к его счастью, не коснулись щупальца болотного демона. Раненый Эрес поддерживал истерзанного Верона: оба молодых бойца молчали и были красными, словно спелые яблоки с южного побережья Внутреннего моря. Михаэль и Ринельгер, немного потрёпанные, замыкали группу и чувствовали себя главными героями события.
— Ох, и надерусь же я в трактире, — бурчал Михаэль. — Я… мне до сих пор не верится, что тварь издохла. Кажется, будто он идёт за нами, скрипя щупальцами… но как мы его с тобой, чародей!
— Хватит панику разводить, солдат! — рявкнул Алормо. — Поноешь за пинтой эля. А лучше расскажешь тамошним зевакам героическую эпопею… начинай сейчас.
— Я тоже ощущаю нечто, — тихо сказал Ринельгер. — Только это не Норос-Сугур…
Михаэль хмуро взглянул на чародея:
— Это духи Сумеречного леса, — он с опаской огляделся. — Или демоны… Зря мы здесь… перебьёт ещё, и никакого эпоса не будет.
— Скорее всего, — Ринельгер ужаснулся, с каким равнодушием он произнёс эти слова.
— Когда я вступал в Святое Воинство, — сказал вдруг Эрес. — Я думал, что буду убивать имперцев, а не сражаться с их богами.
— С этим мы и должны сражаться, — прохрипел Орин. — Знаешь, что есть ересь, согласно Священному Своду королевы Аммелит?
— Ты сейчас сдохнешь, клирик, но продолжаешь проповедовать, — сплюнул Ренегор. — Мне ничего за веру не говорили, когда я поступал на службу. Мятежная королева сражалась за справедливость.
— Королева билась за всё, — прервал их Алормо. — Будете так громко трепаться: выдохнитесь и накликаете беду, — он повернул голову к молодым. — Верон, малец, где твой меч?!
— Потерял, — прошипел юноша, поглядывая на рыцаря исподлобья.
— Я что тебе говорил?
— Да что ты привязался ко мне, Алормо! — не выдержал Верон. — Этот… это чудовище…
— А ты что думаешь насчёт королевы, чародей? — тихо спросил Михаэль, пытаясь не слушать очередной спор между Алормо и Вероном.
— Я не мастак в религиозных вопросах, — бросил Ринельгер, оглядываясь. — Но скажу, как считаю правильным… Ваша Аммелит, именно она, вместе с вами привела мир к такому печальному состоянию… хотя отрицать силу, которую она проповедовала, — он посмотрел на Орина, — больше не могу.
— Я сразу понял, что ты имперец, — произнёс Михаэль. — Держишься ты как легионер, обмундирование носишь чисто по-имперски…
— Какой ты проницательный, рыцарь…
— Успокойся, — дружелюбно сказал Михаэль. — Мы в первую очередь наёмники картеля, — он ещё не знал, чью сторону занял отряд Ардиры. — Тут только совсем ещё молодняк хочет продолжать войну идеологий. Остальные предпочитают сотрудничать с имперцами, даже наш полевой священник. А мы с тобой ещё и братья по оружию после этого… боя.
— Хотелось бы верить, — протянул Ринельгер.
— Скоро там ещё? — устало спросил Эрес, когда все притихли. — Я скорее в постель свалюсь, чем на трактирную рыжуху.
— Скоро, — буркнул Ренегор, увлёкшись самострелом. — Больше половины прошли…
— Светает, — бросил Верон. — Неужели доберёмся?
— Доберёмся, — сказал Алормо. — Ренегор, смотри по сторонам.
— Смотрю, — фыркнул гном. — Я не зря служил в Орицвале разведчиком глубин… от моих-то глаз ничто не скроется. Дойдём все, как миленькие. Вы ещё, Алормо и Михаэль, обещались, что перепьёте меня после резни.
— А как же! — усмехнулся Михаэль.
Ширен насчитал восьмерых солдат Святого Воинства. Двенадцать человек положил хранитель Дегановых Рубцов, если, конечно, они не встретились по пути с кем-то ещё. Удивительно, почему они решили идти через Сумеречный лес — если бы не метка Лицедея, Ширен и Вильмонд никогда бы не отыскали группу.
Гробовщик пригляделся, почти в середине строя шли двое, поддерживающие третьего — нагрудник с него был сорван, о чём твердили порванные застёжки на рёбрах, а живот перевязан окровавленной тряпкой, бывшей, видимо, раньше чьим-то плащом. Сразу за ними следовали двое молодых, Ширен узнал Верона.
Ширен натянул тетиву, погладил пальцами оперение стрелы и кивнул Вильмонду. Мортус спрятался за широким стволом старого дерева, возле которого должны пройти солдаты отряда, сжимая меч. Гробовщик надеялся, что рука его напарника окажется твёрдой, и он сумеет срубить гнома с чудным орицвалским самострелом.
Ширен чувствовал, как неприятно скатывались капли пота по лицу — двое против восьмерых, пусть и уставших. У мортусов не было бы шанса, если бы не земля Лицедея. Только на её влияние и надеялся старый Гробовщик.
— Демон бы побрал этот проклятый лес! — ругался гном.
— Потише, Ренегор, — прошипел Алормо.
— Мы сразили самого демона болот, нас хрен что возьмёт, — усмехнулся Ренегор, приближаясь к старому дереву.
Вильмонд резко выскочил и рубанул сверху. Лезвие его дешёвого меча впилось в лысую голову косматого гнома и сломалось. Женщина, поддерживающая раненого, звонко пискнула, и в клирика со свистом вонзилась стрела.
— В-владычица Ароме… — выдохнул Орин, откидываясь на бок.
Клирик, схватившись за плечо Алормо, повалился на него, и оба сложились к земле бесформенной кучей. Ринельгер и Михаэль слепо оглянулись, растерявшись, откинули в стороны Эреса и Верона, обегая группу. Ширен спустил ещё одну стрелу, в рыцаря, но та с треском отлетела в сторону. Гробовщик присмотрелся к чародею, лицо которого скрывала маска, напоминающая те, что носили некросициары Культа Кровавой Ночи.
Вильмонд поднял сумку гнома и его самострел и спустил тетиву. Утяжелённый снаряд пролетел над головой Верона, пробил ствол дерева и вышел на противоположной стороне кончиком, застряв основной частью в кроне.
Ширен тихо выругался, выпустил стрелу вновь, она впилась избранному Лицедеем мальчишке в бедро, Верон вскрикнул и покатился по склону в заросшую папоротником канаву. В тот же миг под ногами Гробовщика загорелись листья, он кувыркнулся в сторону — взрыв, и пламя заняло дерево, только что служившее ему укрытием.
Вильмонд отступил, перезаряжая самострел, Эсса и Эрес уже послали в его сторону стрелы, пока Михаэль поднимал с земли щит Алормо. Ринельгер выбросил заклинание вслепую, словно не видя нападавших, и пустил защитные чары на Орина. Ширен замер в кустах, пустил стрелу. Крик Эреса был короток, словно он просто громко выдохнул остатки воздуха их лёгких, молодой боец схватился за древко, торчащее у него из правой глазницы, и упал лицом вниз.
Михаэль, укрывшись щитом, побежал к телу гнома — и Вильмонд
