В общем-то меня удивляло не то, что принца так ломает, а то, что он при таком накале страстей еще способен сдерживаться. Ради нас с лийром Термонтом, что ли? Да и ради самого Фейвальда, наверное, население которого сегодня может сильно поредеть. Потому что авирр… одной жертвой не насытится.

— Так тебя похитили, моя дорогая? — очень ласково спросил Родерик Делаэрт, и только свистящее послезвучие слегка подпортило мягкость тона.

— Нет! — быстро сказала я. — Никаких претензий! Все в рамках зачета по фееведению.

Брови принца недоуменно нахмурились, но кровожадного взгляда от Повелителя он не отвел.

— Это у меня учебная практика! — добавила я как можно убедительнее.

— И потому ты лежишь, привязанная к алтарю? — удивился принц. Ну вообще-то к Плите даров, если быть точной. Но он… не поверил, что ли? И… что сказать?!

— Аглация — это подарок Повелителю фэйри! — встряла в наш диалог Фреолинда, и на пол рухнул отколовшийся кусок каменной столешницы, а я мысленно мейрехнулась. Нет, ну эта фея очень хочет геройски погибнуть!

— Дел! — Я подпрыгнула на попе, чтобы заглянуть в антрацитовые глаза принца. — Перестань, прошу! Пожалуйста! У них… крылья облетают.

Я с силой дернула его за расшитые отвороты кафтана. Делаэрт вздрогнул, перевел взгляд на меня, моргнул потерянно, словно увидел впервые, и недоверчиво провел по моим щеке и подбородку рукой. Ну да, той самой, под которой только что осыпалась четверть Плиты даров. Я постаралась абстрагироваться от этого знания и принять ласку мужественно. Даже не поморщилась, честное слово!

А Делаэрт легонько потянул меня за торчащий из прически кончик косички, улыбнулся и посмотрел на королеву, у которой нижние крылышки сползали клочьями, отчего она теряла высоту и устойчивость. Ну крылья же они очень нежные, а тут хоть и не направленное, но разрушительное воздействие. Вон лийр Термонт предусмотрительно отошел на два метра от Делаэрта. Или на три? Помнится, у него радиус неосознанного разрушения три метра…

— Ты храбрая, но глупая, — усмехнулся принц. — Твой Повелитель умнее тебя.

А ведь и правда, подумала я, покосившись через плечо. Царь Первозданного леса остановился на ближайшем подплане и в подземелье не вошел, а значит, в битву с авирром вступать не спешил. Стоял, раздумывал, принимал взвешенное решение. Ну и правильно, Повелитель должен думать прежде всего о безопасности и благе своего народа, а не о личных предпочтениях.

Высказанное принцем замечание подтолкнуло главного фэйри, до сих пор присутствующего в помещении только в виде рогатой тени на полу.

— Вечного блаженства в родном краю, — заговорил он вежливо.

Его голос, глубокий, но не слишком низкий, бархатный и мелодичный, тек плавно и сладко, завораживая своим проникновенным интеллигентным звучанием и богатыми музыкальными интонациями. Мейра! Я даже встрепенулась и заинтересованно обернулась. Вот так сюрприз! Даже не скажешь, что всего десять минут назад этот Повелитель оглушительно ревел от возбуждения как дикое животное!

— Королева Фреолинда, благодарю тебя и твой народ за дар и за службу, — мягко сказал Повелитель.

Мейра, что за чарующий голос! И говорит… умеючи, с объемным звучанием голоса и эмоциональной выразительностью! Не был бы Повелитель столь пугающе рогат, я бы с удовольствием познакомилась с ним лично, а не так… Нет, я никоим образом не антифейрит, ко всем расам и видам отношусь лояльно и с уважением, но… я покосилась на тень на полу… как-то он чересчур… мм… развесист.

— А теперь отступи, укройся с сестрами в Первозданном лесу и исцели свои раны. Авирр в своем праве, я это признаю, — проговорил фэйри. Его голос обволакивал и пленял, и я заслушалась, не особо вникая в содержание.

Ветвистые роскошные рога качнулись, и я догадалась, что фэйри склонил голову почтительно, но с достоинством. Феи поспешно отлетели в тоннель, поднявшись на подплан к своему Повелителю. Отступающая «армия» летела несколько криво, так как крылья зияли дырками, но феи — существа магические, восстановятся быстро, а вот я, попади в Первозданный лес, могла бы забыть о своем мире навсегда.

— Фейвальд не желает войны с авирром, — размеренно-величаво сказал Повелитель, и его проникновенный голос заполнил все подземелье.

Мейра! Я взглянула на тень свежим взглядом… Ну рога, что тут такого, в конце концов? Он же фэйри из Первозданного леса! Это я просто от неожиданности перенервничала, а вот если попривыкнуть чуток и присмотреться спокойно, без паники, то… вполне симпатичные рожки получаются.

— Пусть авирр забирает самку и уходит, — предложил главный фэйри, и я, моргнув, разом очнулась от сладких грез, навеянных волшебным голосом. Мейра, что?! Самку? Он сказал — самку?! Нет, произнес очень красиво, не спорю, протяжно-нежно, с оттенком легкого сожаления, но… самку?!

— И да будет с ними вечное блаженство в родном краю, — великодушно пожелал Повелитель, и я вздрогнула. Еще и вечного блаженства мне с авирром напророчил, каланча рогатая!

Делаэрт помолчал, обдумывая предложение. Зацепился взглядом за мою слегка помятую замученную мордашку, дернул щекой и поторопился определиться.

— Вечного блаженства миру Фейвальда, — ответил принц. — Мы уходим. Но другой ошибки я не прощу.

Фэйри снова медленно качнул рогатой головой, а Делаэрт подхватил меня на руки. Ему удобно было это сделать, с Плиты даров я так и не слезла. Мейра! Я вдруг засмущалась (ага, это после сегодняшней-то безумной ночи!), хотела попросить отпустить, но… Дел держал крепко, да и мне подумалось, что так пройти обратно в наш мир будет легче.

Так что я покорно обняла принца за шею (судя по усилившим нажим рукам, он это движение воспринял с энтузиазмом) и, не удержавшись, бросила взгляд на длинную тень загадочного Повелителя фэйри.

— А правда, что женщины любят ушами, моя дорогая? — интимно шепнул Родерик Делаэрт, и я крякнула сдавленно.

Хотела ответить язвительно: мол, полагала, что для этого у женщин есть другой орган, но… своевременно передумала. Я-то сердце имела в виду, а он… хм… мало ли какой намек заподозрит? Ужаснется моей распущенности, доказывай потом, что меня не так поняли. Или наоборот. Не ужаснется, что тоже плохо, ведь наши с ним отношения так и не получили официального статуса.

Так что я промолчала скромно,