— А вас с собой не взял?

— С ним Гримси и Боско, если вы волнуетесь.

— Пока вы ему не нужны, могу ли я просить вас об одолжении?

— Все, что угодно, миледи, — с готовностью поклонился он.

— Мне надо съездить в Ренн, — я понизила голос и сказала таинственно: — Хочу купить подарки для милорда и его дочери, но об этом никто не должен знать. Положу подарки под елку, чтобы они нашли их в первый день нового года. Вы отвезете меня?

— Подарки — это хорошо, — согласился Пепе, — но не лучше ли дождаться, пока милорда? Он бы и отвез вас.

— О чем вы? — сказала я укоризненно. — Покупать подарки для милорда вместе с милордом? Подарок должен быть приятной неожиданностью. Разве нет?

— Пожалуй, вы правы… — согласился Пепе. — Хорошо, я запрягу пару, а вы собирайтесь. Домчимся до Ренна — глазом моргнуть не успеете!

Мы и в самом деле добрались до Ренна очень быстро, хотя Пепе не гнал лошадей и давал им отдохнуть в пути. Чтобы не вызвать подозрений, я сначала наведалась в торговые ряды, и вернулась с коробочками и свертками, а потом попросила остановиться возле аптеки.

Аптекарь — господин Рильке — принял меня сразу же, проводил в кабинет и услужливо уставился поверх круглых очков.

— Чем могу служить госпоже графине?

— Можете называть меня, как и прежде — Бланш, — сказала я, — «графиня» — это слишком официально, — и сразу перешла к делу.

Достав из перчатки кусочек «сахара» из шкатулки Сильвани, я протянула его аптекарю. Тот взял странное снадобье двумя пальцами, оглядел через стекла очков, потом поднял очки на лоб и снова осмотрел кусочек самым внимательнейшим образом.

— Где вы это взяли? — спросил он.

— Неважно, — строго ответила я, — хочу знать, что это такое.

— Это волшебное кушанье лотофагов, — сказал господин Рильке. — И мне хотелось бы знать, каким образом это дьявольское снадобье попало к вам?

— Дьявольское? Это — яд? И кто такие лотофаги?

— Нет, это не яд, милая леди. Но, судя по вашему изумлению, я верю, что вы не знали о губительных свойствах этого средства, прозванного невеждами «прославляемым средством от всех болезней». Его добывают далеко отсюда, на землях, принадлежащих лотофагам — пожирателям лотоса. На самом деле, это не лотос, это древесная смола. Ее растворяют в крепком вине и потребляют внутрь. Но сколько зла она причиняет…

— Расскажите, чем же это средство так опасно и почему его прославляют?

— А вы расскажете мне, где приобрели это?

Я понурилась.

— Впрочем, можете ничего не говорить, — догадался аптекарь. — Это мой бывший помощник, господин Сильвани сбыл вам его.

— Чем опасно это средство? Расскажите, молю вас!

— Оно опасно тем, — господин Рильке достал маленькую ступку, бросил туда кусочек «сахара» и разбил его пестом в крошку, после чего открыл окно и высыпал порошок на улицу, — опасно тем, что уводит человека из нашего мира в совершенно другой мир, где нет ни печалей, ни болезней. Оно и вправду избавляет от боли, заставляет забыть о горе, но берет за это слишком дорогую цену — человеческую душу.

— Что это значит? — еле выговорила я.

— Это значит, что человек, который длительное время употребляет кушанье лотофагов, становится его рабом. Сначала он становится раздражительным, потом чувствует постоянную потребность принимать все новую и новую порцию, а потом умирает.

— Умирает?.. — прошептала я.

— Да, разве можно жить без души? А когда кушанье лотофагов забирает душу, то погибает тело. В последнее время произошло несколько смертей — все люди из знатных, уважаемых семей, пристрастившиеся вот к этому дьявольскому средству.

— Из знатных? И что же — они страдали от боли или от какого-то горя?

— И у подобного рода людей случаются неприятности, — сказал аптекарь, снимая очки и тщательно протирая их ветошкой. — Знаете, я заметил, что это средство прежде всего влияет на печень. Происходит разлив желчи по всему телу, и человек желтеет, как при желтушной болезни.

— Боже, боже, — я переплела пальцы, покусывая костяшки. — Что же делать? Как избавиться от этого пристрастия?

— Позвольте спросить, — господин Рильке смотрел на меня внимательно. — Это ведь не вы употребляете это средство?

Я покачала головой.

Несомненно, вот в чем причина таких изменений в настроении моего мужа. Разлив желчи вызывает злобу, злоба переходит в ярость. Сколько надо человеку, объятому яростью, чтобы перейти границу дозволенного и ударить?., или убить?..

— А тот, другой человек, как давно он его употребляет? — спросил аптекарь.

— Не знаю… Как мне поступить, господин Рильке?

— Тут уж сами решайте. Это опасное средство не запрещено в обращении, но о его опасности я вас предупредил. И не подпускайте Сильвани близко к вашему дому.

— В этом будьте уверены, — сказала я сквозь зубы.

Запрыгнув в сани, я велела Пепе ехать к дому бывшего помощника аптекаря.

— Верно ли я вас понял… — заколебался слуга, но я прикрикнула на него, и он не посмел ослушаться.

Сильвани жил в одном из самых богатых, больших и красивых домов Ренна. Я взбежала по каменным ступеням парадного крыльца и забарабанила в двери, требуя открыть.

Через несколько минут толстая служанка — возмущенная до глубины души — открыла двери и чопорно спросила, что ей угодно.

— Где ваш хозяин? — спросила я, отталкивая ее и проходя в холл.

— Господин Сильвани сегодня не принимает! — завопила она.

— Меня примет, — пообещала я, заглядывая во все двери. — Где он?

— Вы пришли ко мне, госпожа графиня? — раздался вкрадчивый голос сверху. Сильвани стоял на лестнице второго этажа, в пурпурном бархатном халате.

— К вам! — я поднялась к нему, и он любезно распахнул двери одной из комнат, предлагая мне пройти.

— Чем могу служить вашей милости?

Прежде, чем ответить, я огляделась. Комната была, по-видимому, кабинетом — на полках стояли стеклянные реторты, какие-то неведомые приборы и старинные книги по колдовской медицине.

— Вы продали моему мужу кушанье лотофагов, — начала я без реверансов.

— Вы хорошо осведомлены о делах мужа, — ответил он с полупоклоном, — и что же?

— У вас есть еще это средство? — я достала кошелек и звякнула монетами.

— О, мы говорим на одном языке, — торжественно объявил Сильвани. — Оно очень редкое, это лекарство, но у меня осталось немного. Подождите, и я вам его предоставлю.

Он вышел, а я снова огляделась. В камине жарко пылал огонь — огненные змеи так и лизали чугунную решетку. Сильвани быстро вернулся и поставил на стол маленькую шкатулку — гораздо меньше той, что продал графу.

— Это все? — спросила я. — Почему так мало?

— Остальное распродано, — изогнулся он передо мной, почище огненных змей. — С каждым годом спрос на это чудодейственное лекарство растет, а привозят его издалека и добывают с огромными трудностями. Но не волнуйтесь, этого вам хватит на год, а к тому времени я смогу раздобыть еще…

— Сколько? — спросила я, развязывая кошелек.

— С вас — только две золотые монеты. С любого другого я взял бы пять.

— Вы очень щедры, — похвалила я, выкладывая деньги на стол и забирая шкатулку.

Она была