История, рассказанная графом о леди Эстер, смутила меня. Должна ли я верить графу? Да, он показался мне искренним, но я знаю его так мало…
Я постаралась заглушить тревоги домашними хлопотами.
Как и предсказывала Барбетта, хозяин замка остался встречать новый год в Конморе. Я приложила все силы, чтобы праздничный вечер получился по- настоящему праздничным. Мы разошлись спать после полуночи, а наутро нового года я вскочила с петухами, чтобы положить подарки под елку. Новогодние подношения должны быть приятным сюрпризом!
Я так увлеченно возилась со свертками, которые украсила цветами из лент, что заметила появление мужа лишь тогда, когда он остановился рядом.
— Чем это ты занята? — спросил он.
Едва не выронив подарок для Барбетты, я тихо засмеялась:
— Ну и напугали вы меня, милорд!
— А ты делала здесь что-то недозволенное?
— Нет, милорд. Всего лишь раскладывала подарки.
— Подарки?
— Вот этот справа — ваш, — указала я пальцем. — Это всего лишь безделушка, простите. Я не успела приготовить подарок сама. Но надеюсь, что вам понравится.
— Подарок для меня? — казалось, он не мог понять моих слов.
— Подарок для вас, — подтвердила я, прохромала к елке и взяла увесистый сверток из парчовой ткани — синей с серебром.
Но мой муж даже попятился, как будто я предложила ему змею.
— Лучше я посмотрю его… потом… — сказал он.
— Позовите с собой Гюнебрет, — сказала я, ставя подарок обратно. — И Барбетту с Пепе. Я хочу, чтобы все были счастливы в новом году, а значит, надо начать его с приятного. А что может быть приятней подарков?
— Я бы поспорил, — пробормотал граф и громко добавил: — Пойдем-ка, провожу тебя до твоей комнаты. Кто знает, откуда ты решишь упасть в следующий раз.
Торжественное вручение подарков я устроила перед завтраком.
Раньше мы с матушкой и сестрами целый год тайком друг от друга готовили подарки к Новому году. Это были рукодельные вещички, не требующие денежных затрат, но какую радость они доставляли нам! Сейчас же все было наоборот — подарки, что я приготовила, были изысканными и дорогими, но те, кому полагалось их получить, смотрели на меня не слишком радостно. Я бы даже сказала — вовсе не радостно. Граф и Пепе — насторожено, Вамбри — хмуро, Барбетта — с удивлением.
— Милорд, это для вас! — объявила я, и мой муж осторожно потянул серебристый шнурок.
Остальные наблюдали за ним в напряженном молчании, как будто граф тянул за хвост ядовитого гада.
Внутри обнаружился сундук-ковчежец, на стенках которого были изображены рыцари конные и пешие.
— Очень красиво, благодарю, — сказал граф, даже не делая попытки открыть ковчежец.
— Откройте его, — посоветовала я.
Он открыл, но внутри было пусто.
— Там какой-то секрет? — спросил де Конмор и осекся.
От шкатулки исходил пряный аромат, и стоило открыть крышку — как запахло праздниками, радостью и повеяло теплом.
— Колдовство… — прошептала Барбетта.
— Ну что вы, никакого колдовства, — я даже засмеялась. — Я положила за внутреннюю обивку палочку корицы. Теперь что бы вы ни хранили в этом ковчежце, все будет напитываться приятным ароматом. А когда откроете — сразу вспомните новогодние праздники и тепло домашнего очага.
«И меня», — добавила я мысленно.
— Очень оригинально, — пробормотал граф.
— А это тебе, Гюнебрет, — я передала падчерице длинный узкий сверток. — К сожалению, я не знаю, что тебе может понравиться, но Барбетта говорила, что отец дарил тебе охотничью собаку, поэтому я подумала…
Вамбри застыла, как вкопанная, держа подарок и даже не пытаясь его развернуть.
— Ну же, — подтолкнул ее граф. — Посмотри, что там.
Руки у девушки дрожали, когда она развязывала ленту. Ткань обертки упала на пол, и вот уже Гюнебрет осторожно открывает крышку узкого футляра из синего бархата.
— Это кинжал королевы охоты, — пояснила я. — Он не перерубит гвоздя, но очень красив.
Подобным кинжалом признанная королева охоты давала знак покончить с раненой дичью. На клинке были выгравированы изображения лисы и фазана — очень тонко, так что каждое перышко и каждая шерстинка были видны. Я никогда не была на охоте, но даже мне понравилась эта изящная и опасная вещичка. Но Вамбри словно потеряла дар речи.
— Прекрасный подарок, — попытался поддержать меня граф. — Вамбри с ума сходит по охоте. Правда, королевой ее ни разу не признавали…
Швырнув футляр с кинжалом, Вамбри опрометью бросилась наверх. Так и не сказав ни слова.
— Наверное, я не угадала с подарком, — пробормотала я, подбирая брошенные вещи.
Граф промолчал, а Барбета и Пепе переглянулись.
— Что ж! — я постаралась улыбнуться. — Мне надо получше узнать Гюнебрет, чтобы не ошибиться в следующий раз. А это — подарок для вас, госпожа Барбетта.
— Для меня?!
— Для вас, моя милая госпожа Барбетта. Если бы не вы, я никогда бы не справилась с таким огромным замком, — я почти насильно заставила ее взять подарок. Добрая женщина отказывалась, краснела и бледнела, и уверяла, что ей достаточно жалованья, и она не ищет никаких дополнительных милостей.
С огромным трудом мне удалось убедить ее принять подарок.
Я приобрела для служанки сундучок с зеркалом, встроенным под крышку, и с удовольствием наблюдала, как она разворачивала подарок и ахала, восхищаясь тонкой работой резчика.
— И для вас, господин Пепе, — я взяла еще один сверток из-под елки. — Вы служите милорду верой и правдой, поэтому примите это от нас обоих — на долгую, прекрасную память.
Прежде, чем протянуть руку за подарком, Пепе сначала вопросительно взглянул на хозяина. Граф кивнул, разрешая. Для Пепе был приготовлен добротный кожаный кошелек, в который я положила новенький золотой. Слуга поблагодарил меня, но я видела, что он больше озадачен, чем обрадован, и вертел кошелек в руках, не решаясь прикрепить его к поясу.
— Для остальных я купила подарки, которые каждому пригодятся, — сказала я, указывая на груду свертков, на полу под елкой. — Для женщин — в голубой обертке, для мужчин — в красной. Госпожа Барбетта, попросите всех слуг пройти в гостиную.
— Вы слишком добры, миледи, — покачала головой Барбетта, но отправилась выполнять мою просьбу.
Пепе тоже ретировался, и мы остались с графом наедине.
— Получился настоящий праздник, — сказал граф неловко.
— О да, — согласилась я, — и все разбежались, как будто увидели привидение.
— Это не так.
— Спасибо, что пытаетесь меня подбодрить, милорд, — сказала я, поправляя игрушку на елке.
— Это тебе спасибо. Ты так стараешься преобразить этот дом…
— Вам не нравится? — оглянулась я с беспокойством.
— Нравится, — тут же ответил он, но потом подергал себя за бороду и добавил: — Хотя это иногда пугает.
— Пугает? Почему, милорд?
Он молчал довольно долго, и лицо его приобретало какое-то непонятное — мучительно-печальное выражение, отчего мне становилось все тревожнее и тревожнее. Потом он сказал:
— Все это похоже на сон. И становится страшно проснуться.
Забрав подарок, он удалился, оставив меня с неровно бьющимся сердцем. Слова его вселяли надежду и заставляли
