Несколько минут он исследовал полки, пока не обнаружил самое настоящее сокровище. Целую полку занимали тома в черных обложках с надписью «Стрэнд» и указанием года – от 1890-х до 1900-х. Льюис вытащил наугад один том и развернул его – оказалось, что это подшивки журналов. Перелистнув несколько страниц, Льюис расплылся в улыбке: он увидел картинку, на которой Шерлок Холмс и доктор Ватсон сидели в вагоне поезда, почти такого же, как тот, на котором они с дядей приехали из Лондона. Это была иллюстрация к одному из любимых рассказов Льюиса – «Серебряному». Мальчик понял, что держит в руках тот самый журнал, в котором впервые напечатали рассказы сэра Артура Конан Дойла о гениальном сыщике. И хотя все эти рассказы Льюис уже читал, освежить память всегда приятно. Он отнес подшивку в свою комнату и погрузился в мир викторианской Англии.
Прошло несколько часов, и кто-то осторожно постучал в дверь. Льюис закрыл книгу и пошел открывать. На пороге стоял Берти, и его явно распирало от желания рассказать новости.
– Я узнал, что это за ключ, – прошептал он.
– Давай заходи, – сказал Льюис. Он выглянул в коридор, проверяя, не подслушивают ли их, но все было чисто. Тем не менее мальчик тщательно притворил за собой дверь. – А теперь рассказывай.
– Он спрашивал у мамы, не знает ли она, где ключ от чулана, – ответил Берти. – А потом сказал, что нашел его в ящике стола в судомойне.
– Какой еще чулан? – спросил Льюис. Он всегда думал, что там хранят пилы, молотки и гвозди.
– Кладовка, – ответил Берти. – В этом крыле дома, под самой крышей.
– А, чердак! – сообразил Льюис. – Давай посмотрим, что там. Наверное, кузен Пелли и дядя Джонатан еще не вернулись.
– Ну, давай, – нехотя согласился Берти. – Но маме не понравится, что я туда лазил, так что давай потихоньку.
Кузен Пелли и все его домочадцы жили в восточном крыле старого дома, но даже там занимали всего два этажа. Третий этаж стоял пустой и никак не использовался. Лестница вела в очень темный коридор, куда свет проникал через единственное круглое окошко. В дальнем конце коридора, рядом с окном, узкая дверь открывалась на другую лестницу, которая была такая пыльная и тесная, что у Льюиса зачесался нос, и он изо всех сил старался не чихнуть.
Друзья поднялись по этой лестнице, стараясь ступать как можно тише, но сухое дерево все равно скрипело под ногами. Идти было трудно. В коридоре царил полумрак, но на лестнице стояла кромешная тьма. Дверной проем внизу был единственным тусклым источником света, а наверху виднелся лишь узкий луч из-под другой двери, неплотно пригнанной к косяку. Льюис нащупал дверную ручку и попробовал повернуть. Ржавая задвижка со скрипом сдвинулась, и дверь открылась.
Это действительно оказался чердак. На друзей пахнуло горячим и душным воздухом, какой бывает только там, куда давно никто не заходит. Потолок был скошен под острым углом, и с балок свисала паутина, слегка покачиваясь на сквозняке от открытой двери. Через два узеньких окошка просачивалось немного света. Льюис разглядел гору сломанной мебели и старых картин, обернутых в полотно, какие-то коробки, покрытые густым слоем пыли. Мальчик осторожно перешагнул порог.
– Отсюда что-то унесли, – сказал он.
– Откуда ты знаешь? – удивился Берти.
– Тут на полу пыли сантиметра три, – ответил Льюис, не сильно преувеличив. – Но вон там, у стены, чистое место. Там недавно стояло что-то прямоугольное – может, коробка или сундук.
– У мистера Престера есть дорожный сундук, – заметил Берти.
– Я помню, – пробормотал Льюис. – А это что? – Он нагнулся и поднял с пола книгу, очень старую, если судить по потрепанному, крошащемуся переплету. На том месте, откуда Льюис ее взял, пыль лежала нетронутым слоем – значит, книга упала на пол совсем недавно.
– Что ты там нашел? – поинтересовался Берти.
– Какую-то книжечку, – отозвался Льюис. – Странно. Кажется…
И тут снизу донесся визгливый голос:
– Мальчики! Мальчики! Ах, негодники, куда вы подевались?
– Мистер Барнавельт, – ахнул Берти. – Кажется, он злится!
– Пойдем, – сказал Льюис. Он сунул книгу под рубашку, надеясь, что ее никто не заметит. Осторожно прикрыв за собой дверь, они с Берти торопливо спустились по лестнице.
Кузен Пелли поджидал их внизу.
– Вот вы где, – сердито бросил он. – Я вас везде ищу. Что это вы затеяли, а?
– Эмм… Берти просто показывал мне дом, – ответил Льюис. – Я думал, вы разрешите, кузен Пелли. Простите, если…
Раздался чудовищный раскат грома, и Льюис вздрогнул. В следующее мгновение хлынул дождь, забарабанив по крыше и оконным стеклам. Пелли запрокинул голову и глубоко вздохнул.
– Вот это гроза! – воскликнул он. – Ночь будет великолепная, дорогие мои. Смотрите не проспите!
В голосе старика прозвучало что-то зловещее. Берти бросился помогать маме закрывать окна, а Льюис ускользнул в свою комнату, чтобы получше рассмотреть книжечку, которую унес с чердака, и обдумать одно любопытное наблюдение. Совершенно очевидно, что кто-то вынес с чердака не то коробку, не то сундук, однако не оставил на полу никаких следов. Как можно было пройти через всю комнату и не наследить?
Никак. По крайней мере, если ты человек, решил Льюис.
Глава десятая
Ужин получился безрадостный. За окнами бушевала гроза, и, несмотря на ранний час, было сумрачно. Стонал ветер, от ударов грома дрожали оконные стекла, и дождь хлестал так, словно на крышу кто-то горстями швырял мелкие камешки. Едва Джонатан, Пелли и Льюис успели закончить обед, как весь дом содрогнулся от особенно громкого раската, и в следующее мгновение погас свет – столовая погрузилась в темноту.
– Авария произошла из-за молнии, – сказал Пелли. – Ничего страшного, у нас есть свечи. В этом доме люди веками жили при свечах, пока отец не провел электричество.
Миссис Гудринг принесла три высоких белых свечи в подсвечниках, и Пелли зажег одну из них. В тусклом желтом свете черты лица кузена приняли резкое хищное выражение. Добрые глаза стали узкими и хитрыми, и приветливая физиономия старика будто застыла в жестокой гримасе. Льюис взял другую свечу и поспешил к себе в комнату.
Мальчик еще не успел рассмотреть книжечку, которую нашел в чулане: когда кузен Пелли позвал его к ужину, Льюис сунул ее под подушку. Поставив свечу на маленький столик в изголовье кровати, он разделся и натянул любимую пижаму – коричневую с ярко-красным кантом и такими же пуговицами. Потом он взял свечу и пошел по коридору в ванную комнату чистить зубы. Вернувшись в спальню, Льюис запер за собой дверь и залез в постель. Ветер все еще свистел в щелях оконных рам, и струи дождя яростно били в стекла. Льюис поежился и сунул руку под подушку. Книга лежала там, а вместе
