— Да, сударь! — а ребёнок и доволен, вот тебе раз. До Валме запоздало дошло, что восхищение вызвал не дворец и не перспектива посмотреть на Фердинанда, а он сам. А чего скромничать? Сегодня виконт и вправду превзошёл самого себя. Да и Ричарду вроде понравилось, пустячок — а приятно, будет дома меньше ворчать на всё сущее…

Когда наконец вышла именинница с супругом, все без исключения головы повернулись к королевскому ложу. Катарина, как всегда, с печатью неизбывного страдания на лице, хотя этот камушек у неё на шее — просто прелесть. Фердинанд никогда виконта не впечатлял, не удалось ему и сегодня, Марсель вообще обращал больше внимания на тех, кто стабильно стоит за королевским плечом. Сегодня за плечом стояли трое — кардинал, кансилльер и маршал, и если не знать, какие у них между собой отношения, не оценишь выдержку… Куда ему со своими любезностями! Марсель понимал, что какого-нибудь Людвига он уже заткнул за пояс, но настоящие асы непроницаемых физиономий — вот они.

— Дорогие наши подданные! — заученно и без выражения заговорил король. — Сегодня мы приветствуем вас на дне рождения нашей супруги, Её Величества Катарины…

Две коронованные маски, подумалось Марселю: одна вздыхает, вторая бубнит. Нет, определённо, сзади интереснее. Сильвестр устроился лучше всех: перебирает чётки, потому что ему положено, и смотрит куда-то сквозь толпу. Если бы Валме был первый день в столице, он был бы уверен, что кардинал молится или ведёт неспешную беседу с Создателем, но сейчас это казалось ему смешным. Наверняка Дорак одним ухом слушает Фердинанда, а вторым — сплетни и заговоры с другого конца зала!

Штанцлер выглядел хуже кардинала, но его Создатель чётками не наградил, поэтому кансилльер, как только позволил ход церемониальных поздравлений, принялся втихую растирать запястье. Выражение лица у старого гуся колебалось между торжественно-довольным и страдальчески-скорбным, но он явно сосредоточился на королевском бормотании ещё меньше, чем Дорак.

— Не пяльтесь так на королеву, Ричард. Ради приличия хоть пару раз гляньте на Его Величество, — шепнул Марсель, понимая, что оруженосец сейчас пополнит ряды безнадёжно влюблённых в Катарину Ариго. Или не сейчас, но лучше вообще не надо.

— Почему? — расстроенно прошептали ему в ответ.

— Потому что. Во-первых, у вас глупое выражение лица, во-вторых — она хоть и в короне, но не первая красавица Талига. Я вам как-нибудь другую покажу, а пока не торопитесь обнажать шпагу за Катарину.

Окделл дёрнулся на «обнажать шпагу», как будто его обвинили в чём-то непристойном, но Марсель уже и думать забыл о юношеских метаниях: вспомнил, что «не первой красавицей Талига» Катарину Ариго назвал не кто иной, как её любовник. Рокэ стоял рядом с королевским креслом и явно лидировал по части непроницаемых лиц: с него можно было хоть сейчас лепить памятник, невозмутимо смотрящий в бесконечность. Залюбовавшись, Марсель подумал, что маршал впал в транс или вообще заснул стоя, но Рокэ перевёл взгляд чуть левее, чуть-чуть выше… Бесконечность показывает что-то неприличное? Чего он там увидел?

Аккуратно, чтобы не возбудить внимание окружающих и никого не отвлечь от благодарного щебетания Её Величества, Марсель проследил за взглядом Алвы, шедшим поверх разномастной толпы. Закатные твари, как всё просто! Вместо того, чтобы слушать поздравления венценосной особы, Первый маршал Талига увлечённо разглядывал настенную мозаику…

Через пять минут дворцового занудства Марсель поймал себя на том, что считает мозаичных лошадей. Надо при случае спросить, кого считал Рокэ.

========== 5. ==========

Ричарду ещё не доводилось драться на закате, и почему-то это действо показалось ему жутким. Воздух прогрелся за день и больше утомлял, чем освежал, остриё ловило не робкие нежно-розовые лучики утреннего солнца, а настоящие отблески закатного пламени. Страшно, ничего не скажешь, зато после каждого неудачного движения не тянет забиться обратно в постель!

— Чем занимались сегодня, Окделл? — виконт Валме, щурясь на солнце, становился похожим на кота, хотя в остальное время больше напоминал пса или змею.

— Я читал, — это должно было прозвучать независимо и подчёркнуто равнодушно, но Дикону не удалось скрыть восторг: он с трудом оторвался от принесённых господином книг и среагировал только на вежливое замечание Дави, что, в общем-то, господин домой пожаловали, извольте уж спуститься. — Нам так мало рассказывали в Лаик! Я думал…

— Думайте ещё и ногами, — посоветовал Марсель, метнувшись влево и заставив его неудачно перенести вес не на ту ногу и пошатнуться.

— Да, сударь… — Сказать ему, что можно помолчать хотя бы со шпагой в руке, или не стоит? Пожалуй, будет грубо…

— При всём моём сомнительном уважении к менторам Лаик, за такой краткий срок очень трудно подготовить дворянина ко всему на свете, к такому-то только жизнь готовит. Отчасти поэтому вас разбирают служить дальше, ну, а кому повезёт — у того и в родовом поместье беспрерывное обучение, — Валме скорчил соответствующую гримасу, и Дикон моментально представил, как его господина в юном возрасте заставляют зубрить какое-нибудь землеописание. — Я так понимаю, вас легенды захватили больше этикета?

— И тактика, — защитился Ричард вместо того, чтобы перевести дыхание, и пропустил укол.

— Но всё ещё больше этикета. Читать это скучно, а наблюдать за людьми, которые вас не интересуют, вы решительно не умеете…

— Что вы имеете в виду?

— Взять хотя бы приём во дворце. О чём вы думали, глядя на Эстебана Сабве?

Ричард сделал вид, что сосредоточился на поединке, потому что у него язык не поворачивался сказать вслух те слова, которые он ассоциировал с надменным лицом однокашника. К сожалению, то ли его манёвр раскусили, то ли время вышло, и Марсель вбросил шпагу в ножны.

— А Сабве между делом полюбовался на старшего оруженосца, не помню уж, кому принадлежащего, и перенял его манеру невозмутимо торчать из-за плеча своего господина.

— Да он просто подражает, — буркнул Ричард, не сдержавшись.

— Подражает, потом придумает что-нибудь своё. Только он выглядел уместным лицом при дворе, а вы — нет, — отрезал виконт, — и лучше бы вам обуздать свою юношескую горячку и принять необходимость чему-то учиться у окружающих. Я стал выражаться, как старый занудный ментор, но в этом вы виноваты, молодой человек…

— Простите, — на всякий случай вставил Ричард, подозревая, что Марсель как обычно не планирует прерываться на середине монолога. К слову, о своей вспыльчивости и обидчивости он уже слышал не раз, в том числе от ментора