— Нет. Но ответ не всегда нужен, — вот так вам, герцог. — Иногда достаточно выговориться, пусть даже в мыслях, представляя чьё-то лицо. Одинокие люди в безнадёжных ситуациях часто выбирают для этого икону.

— Ладно, хоть причина есть, — Хуану показалось, что господин подавил вздох. — А что насчёт… впрочем, неважно…

В окно задувал прохладный рассветный ветерок, Хуан точил клинок и думал о том, что ждёт неверующих. Не после смерти, нет — смерти господину он не желал, более того, он не мог её представить. Не после смерти, но при жизни. Он видел немало стран и людей, но сначала не хотел запоминать, а потом не успевал, где что принято и где какие обычаи; большинство всё равно молилось одному и тому же Богу, тихонько про себя или неистово вслух. Тех же, кто попадает под подозрение в неверии, язычестве или ереси, ненавидят, боятся и преследуют.

Особенно в Испании — сейчас это самая католическая в мире страна, не так давно пережившая волну костров инквизиции, и не факт, что это конец. Учитывая ярую религиозную позицию нового короля, всё могло возобновиться в любую минуту.

«Это было моей самой большой ошибкой…»

— Дон Рокэ, вы совсем не верите?

— Как можно верить совсем или не совсем? Либо да, либо нет, — захлопнув книгу и откинувшись на спинку кресла, сеньор рассеянно зачесал отросшие волосы пятернёй и уставился в окно. — Возможно, это окончательно убедит тебя в том, что мир сошёл с ума, а из дома надо бежать, но когда-то я тоже молился. Ну, пробовал. По-настоящему… — Хуан промолчал, догадываясь, что было дальше. — Ничего не произошло, что вполне естественно. Пустые слова в пустое небо — не гарантия того, что на тебя прольются какие-то блага, с рук смоется вся кровь только потому, что ты сказал «аминь» и убедил себя в существовании Господа.

— И что, в таком случае, делать?

— Единственное, что вообще стоит делать в этой жизни: полагаться на себя.

— Не всегда, — сказал Хуан, откладывая шпагу. — Существуют вещи, которых нельзя сделать, как ни старайся.

Рокэ ответил не сразу: убрал книги со стола, сменил рубашку, вытащил из шкафа камзол, зачем-то придирчиво его рассматривая. Через полчаса-час в доме начнут просыпаться, и не факт, что младший наследник задержится на завтрак. Подойдя к двери и взявшись уже за ручку, он обернулся и подмигнул:

— В таком случае, я намерен доказать обратное — и не только тебе.

***

Лязг клинков наполнял просторный проветренный зал на втором этаже. Дона Рубена, так и не ставшего его господином, Хуан видел либо отъезжающим на коне, либо со шпагой в руке, третьего не дано. Несколько раз ему доводилось наблюдать эти поединки, хотя зрелище оставляло на душе неприятный и даже грустный осадок: не потому что братья дрались в молчании, не беседуя даже взглядами, не потому что дон Рокэ проигрывал, а потому что Хуан знал о причинах и первого, и второго.

Если сигануть с берега в ледяную воду, остановится сердце; приучая себя к холодной воде на постоянной основе и закаляя организм, можно повысить иммунитет и оградить себя если не от моментальной смерти, то хотя бы от некоторых болезней. Одно дело — бесцветная и безвкусная вода, другое — проникающий внутрь яд, отравляющий кровь и разум. Малой дозы в чистом виде не существует, и у каждого есть свой предел, не отмеряемый ничем, кроме собственной природы. Господин герцог закрывал глаза на этот предел, подтверждая городские слухи о том, что он не щадит никого — и в первую очередь своих сыновей.

Какая извращённая форма равенства — ни капли пользы и столько вреда…

Его никто не звал, но и не прогонял. Устроившись на подоконнике, Хуан внимательно следил за поединком. Сколь бы ни были непроницаемы чужие лица, в бою раскрывается душа, хотя иногда обманный ход решает всё. Сейчас был коронный час этого обмана, вопрос лишь в том, догадается ли об этом дон Рубен.

Средний наследник рубил сильно, если не сказать «жестоко»: пощады в этом доме не знал никто, что к себе, что к близким, тем более когда «близкие» далеки друг от друга, как звёзды от земли. Но постоянство побед застилает глаза даже самым искушённым бойцам: можно было заметить, что дон Рубен заскучал и не рассчитывает на иной исход поединка. Самые изысканные удары и финты могут надоесть, если заканчиваются одним и тем же — дону Рокэ оставалось лишь подыгрывать, хотя, пожалуй, он немного переигрывает сегодня… Не добившись от своего сеньора какой-либо определённости, Хуан без обиняков расспросил Тересу и добился ответа — владение шпагой двумя руками, иммунитет к ядам, всем, какие были известны и доступны, и прочие наследственные традиции дома Алва, из-за которых эти дворяне умудрялись стоять особняком даже среди остальных дворян. Уже самостоятельно он вычислил то, что теперь не мог называть иначе, кроме как подлостью: в уличных драках, тайных дуэлях и поединками с собственным слугой младший наследник без проблем применял как силу, так юркость и вообще все свои достоинства с завидным для своего возраста мастерством. Просто как-то так получалось, что домашнее натаскивание на ядовитые травы совпадало по времени с традиционной дуэлью…

Рокэ пожал плечами и сказал, что у него есть план. Или нет, но будет. Или не будет, но он всё равно что-нибудь придумает. Надо было как-нибудь сказать юному герцогу, что подобные утешения ни черта не годятся для этой жизни.

Так или иначе, наблюдая за сегодняшним боем, Хуан уже знал, что произойдёт. Играя на темпераменте старшего брата, его постоянных победах и вполне естественном их следствии — скуке, а также беззастенчиво пользуясь собственным недомоганием, Рокэ откровенно сдавал позиции с самого начала и как будто ни на что не рассчитывал. Всё это было вполне логично, если бы речь шла об обычных людях…

Р-раз! Дон Рубен мог ожидать выпада слева и даже рассчитать сектор, но не от якобы умирающего брата, который с самого утра картинно медлил и спотыкался на ровном месте. Бледный как смерть, но отнюдь не умирающий брат широко ухмыльнулся и пошёл в атаку, когда уже никто этого не ждал.

«Неожиданность бывает двух видов — когда тебя ещё не ждут и когда уже не ждут. Немного военной стратегии…» Теперь понятно, что вы имели в виду, сеньор.

Действительно, старые учителя готовят к честным дуэлям в лучших традициях ушедших лет, но не к тактическому коварству или битве на выживание. Хуан почти улыбнулся, заметив, что