— Погасить свечи. Увидел вас и решил помочь, — а вот огрызаться не стоило, с кем бы ты ни говорил. Впрочем, этот порыв Рокэ оставил без внимания.

— Помочь? Всё в порядке, — Хуану послышалась горькая усмешка, — я имею в виду, в порядке вещей, как заведено в этом доме… Не делай так больше, а то не замечу и убью. Ясно?

— Ясно, сеньор. Это всего лишь лекарство…

— Любой яд есть лекарство, — клинок наконец-то дрогнул, и Хуан напрягся, приготовившись осторожно выпрямиться, едва ослабнет хватка. — Любое лекарство… есть… — сеньор сделал шаг назад и пошатнулся, но, даже рухнув без чувств, кинжал из руки не выпустил. Обходя осколки кружки и лужицы травяного зелья, Хуан положил его обратно — как мог бережно, потому что жизнь не научила таскать на руках страдающих дворян. Делать было нечего, и он присмотрелся. Судя по всему, Рокэ не впервой и это; скорее всего, с утра он снова куда-нибудь умчится, не заметив битой кружки. Или нет. Бог знает… Рассматривая бледную, почти прозрачную кожу сеньора и прислушиваясь к тяжёлому дыханию, Хуан думал о том, какие всё-таки непонятные эти аристократы. Непонятные и… жестокие.

…каждое утро он думал о побеге, но мысль так и осталась мыслью.

Комментарий к 11. «Альбасете»

* некоторые моменты касательно промышленно-ремесленной стороны Альбасете будут сдвинуты во времени;

* в 1566-ом году мы застряли не на одну главу :D

========== 12. «Синева» ==========

1566

Господа бывают разные: кто-то просыпается ни свет ни заря, кто-то нежится в постели до последнего, и от этого зависит, во сколько подавать завтрак; кто-то запирается в четырёх стенах, читает книги на забытых языках и молится Богу, кто-то пропадает на улице и может вернуться в любую минуту с огромной компанией высокопоставленных гостей; кто-то нуждается в слугах, только чтобы надеть мудрёное аристократическое платье, кто-то может кликнуть, когда ему заблагорассудится, ради сущей ерунды. Наслушавшись всех этих слухов и сплетен, Хуан попытался определить, повезло ли ему, и не определил. Рокэ Алва не просто не вписывался в какие-нибудь общественные рамки, он их ломал. И при этом смеялся над обломками. Смелость ровесника, граничащая с безрассудством, одновременно пугала и восхищала, но надо было быть осторожным, чтобы не попасть под горячую руку господина герцога.

Обо всём этом Хуан успел подумать, застав однажды уличную дуэль на задворках ярмарки. Дуэль как дуэль, только в центре машет шпагой его господин. Хороший денёк, ничего не скажешь.

Не пришлось, правда, ни вмешиваться, ни переживать: противников у Рокэ было двое, и оба, получив лёгкие ранения, вскоре растворились вместе со своими товарищами — видимо, секундантами, насколько эти люди разбирались в новых дуэльных правилах.

— О, Хуан, — уйти далеко не удалось, да он и не пытался. Вбросив шпагу в ножны и не обращая внимания на увлечённые взгляды зевак, Рокэ быстрым шагом подошёл к нему. — Теперь твоя совесть может быть чиста — я всё-таки фехтую, хотя старомодные отцовские вельможи с рассыпающимися мечами, наверное, страдают.

— Опасно, — обронил Хуан, прекрасно понимая, что господина это не устроит. В кои-то веки последовав чьим-то ожиданиям, господин поморщился:

— С чего бы? Опасно — это всю юность провести в фехтовальном зале один на один со стариком, который в последний раз дрался при какой-нибудь Изабелле. Теорию можно узнать и из книжек, а вот остальное… — Не договорив, Рокэ метнулся куда-то влево, пристав к воссиявшей миловидной торговке овощами. Хуан уже давно дал себе слово ничему не удивляться, но при виде того, как наследник герцога болтает с полунищей девицей на людной площади, брови сами собой поползли вверх. — И знаешь, что я при этом заметил? Все страны, худо-бедно держащие шпагу в руке, выдумывают себе какие-то особенности фехтования и лелеют их по вечерам, как какую-нибудь любовницу. А на деле, — они уже отошли от людного рынка, и подрастающий герцог не поленился картинно махнуть клинком в воздухе, — на деле никому не нужны эти правила…

— Разрешите обратиться, сеньор…

— Обращайся, только не в религию.

— Не знаю насчёт школ и правил, но в суматошной драке каждый дерётся, как может. Защищаться и колоть, а уж потом думать — вот и вся идея, — как-то раз и ему довелось колоть и защищаться, правда, ничем хорошим это не кончилось. Зато выжил.

— Научишь?

Не держи Хуан корзинку крепко, она бы выпала. Вместе с продуктами и собственными представлениями о жизни.

— Простите?

— Я спросил, научишь ли ты меня, — спокойно повторил Рокэ.

— Снова шутите? — Хуан взглянул на него исподлобья, но смеха не было, как и намёка на оный. — Я слуга, сеньор. Слуга и беглый раб. Я не имею права учить чему-то дворянина.

— В таком случае, исполни приказ этого самого дворянина, — прохладно велел сеньор и тут же добавил: — Не вижу ничего зазорного в том, чтобы учиться у человека с опытом. А кому не понравится… нанижем на шпагу и зажарим на костре!

— Как еретиков? — зачем-то спросил Хуан.

— Как еретиков, — повторил Рокэ и улыбнулся, но как-то… жутко.

***

— Ты в Бога веришь?

Хорошо, что шпага звякнула негромко и не могла никого разбудить. Далеко не тот вопрос, который хотелось услышать во время заточки оружия. Оторвавшись от начищенной стали клинка, Хуан внимательно посмотрел на затылок господина; Рокэ сидел за столом и штудировал латынь, хотя днём его за этим никто не заставал, и окружающие были убеждены, что наследник и не учит. Наследник учил. Правда, в пять утра.

— Неподходящее время суток для столь интимного вопроса? — вежливо осведомился сеньор.

— Нет, вопрос сам по себе неподходящий. Вам, — не выдержал Хуан. — Вы бы ещё у господина герцога спросили. Прошу прощения…

— Не проси… Да, это было моей самой большой ошибкой, — пробормотал Рокэ, продолжая что-то чертить и писать. — Так что?

— Верю, — а вот что вы имели в виду, это вопрос хороший. — От этого что-то зависит?

— Всё от чего-то зависит… Можешь объяснить, почему?

— Мои молитвы были услышаны, — кратко сказал Хуан. К этому времени он уже знал о скепсисе, с которым юный господин относится к религии, и был готов к презрительной насмешке, но её не последовало. — И мне было не к кому обратиться… раньше.

— И что, отвечали? — нет, всё-таки издёвка. Ну и