– Что за херня? – крикнул он.
Я же узнал в нем капитана Новикова. Он меня, похоже, не разглядел, так как прикрывался ладонью от слепящего света фар. А в следующий миг я вдавил педаль газа и рванул к КПП.
Пока я мчался по дороге, а справа и слева мелькали черно-белые бордюры, представлял себе, как хорошенечко разгонюсь, протараню ворота, сорву их с петель и, оставив позади негодующих дневальных, полечу прочь по ночной дороге – к свободе! Но едва я увидел впереди железные ворота, соединенные смотанной в несколько витков цепью, меня охватили сомнения. Это только в кино машины безнаказанно таранят любые препятствия. Я же, скорее всего, просто разобью машину.
«В кино… – подумал я, приближаясь к КПП. – Откуда я вообще знаю, что такое бывает в кино? Я ведь за всю свою короткую жизнь не видел ни одного боевика. Быть может, солдаты наделили меня своими воспоминаниями? Хотя сейчас это не важно. Что делать-то теперь?»
Ворота между тем становились все ближе. И назад не повернешь – дневальные уже заметили автомобиль и вышли на улицу. Я увидел у них в руках автоматы и понял, что, если не сбавлю скорость, скорее всего, меня изрешетят раньше, чем домчу до ворот. А может – и пусть? Если меня расстреляют сами создатели при попытке к бегству, они будут уверены, что я мертв, а значит, я не смогу вернуться! Да, но если я выживу? Если меня лишь ранят? Нет уж, лучше придерживаться первоначального плана. Но как прорваться через КПП? А если остановиться? Пока офицеры не подняли тревогу, все солдаты уверены, что я на свободе и все обвинения с меня сняты. Ну, давай же, решай: таранить или… Едва дневальные настороженно подняли автоматы, я сбросил газ и притормозил у КПП.
Один из дневальных подошел к левой дверце. Надо было видеть его лицо, когда я опустил стекло.
– Товарищ капитан?
Я заметил, как насторожился и второй дневальный. Даже солдаты, сидящие в курилке неподалеку от КПП, повернули голову в нашу сторону и замерли, хотя ни видеть меня, ни слышать не могли. Долбаные телепаты! Небось, теперь уже вся часть в курсе, что я подъехал к КПП. Ну, по крайней мере, меня не хватают и не волокут в подвал – пока мой план работает.
– Здравия желаю! – Я старался говорить как можно добродушнее и спокойнее, хотя самого едва ли не била дрожь. – Может, откроешь ворота?
– А разве вам можно покидать часть? – с сомнением спросил дневальный.
– Майор Перцев разрешил мне съездить в поселок, развеяться, – не моргнув глазом, соврал я. – Вы ведь знаете о моем состоянии здоровья.
– Да, слышали. И очень переживали за вас. Рады, что вам лучше.
«Говорит о себе во множественном числе», – отметил я. И заметил также, что, пока он говорил, второй дневальный тоже шевелил губами. Похоже, они уже соображают одновременно. Скоро у них станет один разум на всех – будут как многоголовое чудище. Впрочем, плевать. Моя задача – выбраться отсюда, а после меня – хоть потоп!
– Командир части сказал, что ночь, проведенная в баре или клубе, пойдет мне на пользу, – продолжал сочинять я, боковым зрением подмечая, что второй дневальный приблизился. Встали и те, что сидели в курилке, и медленно двинулись к автомобилю. – Вас разве не предупредили?
– Нет, – ответил дневальный. – Мне нужно доложить.
К моему удивлению, он не пошел на КПП к телефону, а замер, выпучив глазища. Я вдруг понял: чтобы «доложить», ему теперь даже не нужно подходить к телефону. Просто кто-то из других солдат их коллективного разума перехватит мысленное послание, разыщет нужного офицера, все ему расскажет и передаст ответ дневальным. И тем станет ясно: все сказанное мной – туфта на постном масле. Что делать? Выскочить из машины, перелезть через забор и побежать? Так разве ж успею…
– Зачем докладывать?! – воскликнул я. – У меня же есть разрешение, подписанное лично майором Перцевым!
И неожиданно для себя я схватил из бардачка машины первую попавшуюся под руку бумажку и сунул под нос дневальному. Тот какое-то время вглядывался в листок, а потом пожал плечами:
– Все в порядке. Проезжайте.
И пошел отпирать ворота. Солдаты вернулись в курилку, второй дневальный опустил автомат.
«Как сказал полковник Светлов, „то, во что верят, и есть правда“. Уж не знаю, как для других, но для этих несчастных – точно», – думал я, вдавливая педаль газа. И, оставив позади КПП, помчался навстречу свободе…
– Вы не перестаете нас удивлять, капитан Откин, – услышал я голос, едва проснулся.
Раскрыв глаза, я увидел улыбающуюся физиономию Светлова. Как же мне хотелось наброситься на него и придушить! Да только руки мои оказались крепко связаны, а удавка на шее не давала даже привстать. Я лежал раздетый в постели, укрытый одеялом. Аккуратно сложенная форма – на стуле у изголовья. Нет, не может быть! Я ведь сбежал… Сбежал!
– Хитро, весьма хитро. – Светлов помахал зажатыми в кулаке листками. Я узнал свои послания, которые рассылал из подвальной камеры.
– Почему я снова здесь? – прохрипел я. Удавка мешала говорить. – Вы же сами сказали, что я исчезну, как только пересеку границу.
– И я не соврал.
– Разве? Тогда какого лешего я тут?
Полковник помолчал, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Чертов садист!
– Как только мы узнали, что вы пропали из камеры и проехали мимо КПП на угнанной машине, отправились следом за вами. Поехали вдвоем, я и майор Перцев. Солдат с собой не брали. Автомобиль нашли быстро. Правда, в кювете, с помятым бампером… Ай-яй-яй! Повредили казенное имущество!..
– Пустой? Автомобиль был пуст?
Полковник с улыбкой кивнул:
– Конечно же, он был пуст! Вы же иллюзия и не можете жить там, где нет светлозана.
– И все же я тут! – обреченно вздохнул я.
– Поразительно, вы, сами будучи иллюзией, неплохо разобрались в законах иллюзорного мира. Браво! – Полковник похлопал в ладоши. – Вы решили, что если солдаты не увидят, как вы покидаете часть, то, исчезнув, снова окажетесь здесь. И были абсолютно правы! Потому постарались, чтобы испытуемые видели ваш побег. Но…
– Но?
– Но украденный вами уазик спустя несколько часов снова проехал мимо КПП. Солдатам же сообщили, что вы вволю погуляли в поселке, а затем мы благополучно вернули вас обратно – на заднем сиденье в стельку пьяным, – и теперь вы отдыхаете в своей квартире. И – вуаля, вы тут!
У меня невольно вырвался стон.
– Я же говорил вам, что мы не можем вас так просто отпустить, – сказал полковник.
– Я всего лишь хочу покоя! – в отчаянии заверил я. – Дайте мне исчезнуть, и, клянусь, больше я вас не побеспокою!
– Уж
