– Это сказал Монстрик.

– Он был не прав?

– Ну… нет.

– Если хочешь знать, – произнесла Софи, – я считаю тебя очень храбрым.

Итан замер на полушаге:

– Правда?

За последние несколько часов он то и дело сталкивался с невероятными явлениями и ни разу не ударился в панику, а, наоборот, даже отпускал шутки. Софи не исключала, что на его месте сбежала бы при первой возможности.

– Да, это так.

Внизу лестницы свет мигал: на несколько мгновений весь пролёт погружался во тьму, потом лампочка снова загоралась. Софи казалось, что её сердце стучит громче, чем кричат люди у арены.

Лестница привела к узкому коридору. Одна его стена была покрыта пожелтевшей и запятнанной штукатуркой, а другая, из голого камня, имела такой вид, словно её выцарапывали в породе когтями. Софи подумала, не использовал ли мистер Кошмар монстров для строительства этого коридора. Здесь было две двери – красная и жёлтая, – обе с окошком посередине.

Подойдя к красной двери, Софи заглянула в окошко и увидела арену. Мистер Кошмар стоял к ней спиной и орал, перекрывая рёв и вой боя и грохочущую музыку:

– Смотрите, какие они сильные и ловкие! Обратите внимание на зубы и когти… – Он продолжал описывать чудовищ, словно подержанные машины, которые хотел продать.

Софи посмотрела в окошко жёлтой двери, испачканное грязью, и ей удалось разглядеть нечто вроде ангара. Людей видно не было.

– Готов? – спросила она Итана.

– Ты назвала меня храбрецом. Не могу после этого отказаться, – улыбнулся он.

Софи открыла дверь и проскользнула внутрь. Ангар был забит клетками, поставленными одна на другую. Свет, так же как и на лестнице, мерцал – с потолочных балок свисало всего несколько тусклых лампочек. Узкие цементные коридоры пересекали тени.

Монстрик прижимался к ноге девочки.

– Софи, здесь действительно очень страшно, – жаловался он.

Софи кивнула и пошла дальше между клетками. Большинство из них были пусты. Но не все. В одной сидела трёхголовая черепаха с шипами на панцире, дальше находился страус со змеиной шеей и головой, в клетке над ним – ярко-красная обезьяна с пляшущим в глазах пламенем.

– Так-так, интересно, – дрожащим голосом проговорил Итан. – Родителей твоих не вижу.

В другом конце ангара находилась толстая стальная дверь с напоминающим амбразуру окном. Она была похожа на дверь банковского хранилища, и её дополнительно укрепляла лежащая поперёк металлическая перекладина.

– Как ты думаешь, что там? – прошептала Софи.

– Может, ещё более страшные чудовища, – предположил Итан. – Пойдём, Софи. Это запредельная жуть – говорю это со знанием дела, как человек, подверженный кошмарам. Твоих родителей здесь нет. Давай посмотрим где-нибудь в другом месте.

– Но, может быть, они там. – И Софи бросилась вперёд.

Когда она проходила мимо монстров, те стали проявлять беспокойство и, визжа и завывая, бросаться на стенки клеток. Черепахоподобное чудовище заревело, страус стал пинаться, а обезьяна так сильно трясла решётку, что металлические прутья оглушительно грохотали.

Софи бросила взгляд назад, на жёлтую дверь, которая вела в коридор. Мгновение она колебалась – остаться или бежать? Но ведь она забралась уже так далеко – надо хотя бы посмотреть, что находится за стальной дверью. Вдруг там её родители… Наконец она решительно направилась туда, надеясь, что грохочущая на арене музыка и вопли боя заглушают гвалт здешних монстров.

Вдруг обезьяна замахнулась на неё и гаркнула:

– Стой!

Софи оцепенела:

– Ты умеешь говорить?!

– Получше тебя! – рявкнула обезьяна.

Софи перевела взгляд на черепаху и на страуса-змею. Оба успокоились.

– Вы пришли из снов? – спросила Софи.

– Да, – кивнула обезьяна. – Я жила в прекрасном сне про тропический рай с песчаными пляжами, пальмами и испуганными туристами на ужин, но покинула его, польстившись на обещание более вкусной добычи. Но вместо свободной охоты меня бросили в клетку как… как…

– …монстра? – услужливо подсказал Монстрик.

– Ты должна выпустить нас, пока нас не продали. Верни нам песчаные пляжи и свободу! – Обезьяна протянула к Софи скрюченный палец. – Освободи нас, девочка.

– Что ты имеешь в виду «пока нас не продали»? – не поняла Софи.

– Как, ты не знаешь, что здесь происходит?! Он вытаскивает нас на арену по двое, устраивает бессмысленную жестокую бойню, а победителя продаёт тому, кто предложит самую большую сумму. Мы для него дрессированные обезьяны, демонстрирующие свои способности на аукционе.

– Но кому он вас продаёт? – спросил Итан.

– Не знаю. Мне всё равно. Но он врёт им. Да-да, нагло врёт. Уверяет, что создаёт нас в лаборатории и тренирует. Он называет это «генно-инженерные боевые машины». Подходят для защиты. Или для нападения. Или для других нужд. – Обезьяна перевернулась вниз головой. – Он говорит, что его клиенты хотят иметь стопроцентного чемпиона. Победитель уходит по заоблачной цене, а проигравшего… больше никто не видит. Он именует это бойцовским клубом, словно всё это игра. Но у нас нет выбора. Мы боремся на арене – или гниём в своих клетках.

Монстрика передёрнуло:

– Жуть!

– Вот именно. Но вы можете освободить нас!

Черепаха завыла, а страус снова начал пинать клетку.

– Тихо. Если вы хотите оказаться на свободе, нас не должны поймать! – шёпотом воскликнула Софи.

Обезьяна зарычала на двух других:

– Замолчите, идиоты! – Она повернулась к Софи: – Эта партия не умнее животных. Даже говорить не могут. Их сны были короткими и мутными и прошли неумелую дистилляцию. Но меня… меня извлекли мастера своего дела.

Софи кинулась к клетке:

– Мои родители? Так они здесь?! Где их держат?!

– Не знаю. Мне всё равно, – снова проговорила она нараспев.

– А две девочки? Одна постарше, другая помладше? – спросил Итан.

– Я же сказала: не знаю, – прорычала обезьяна. – Выпустите нас!

Выходило, что спасать надо не только родителей и пропавших девочек. Этих существ выманили из снов, пообещав им лучший мир, а они оказались здесь, в подвале, без света, без надежды, в ожидании, пока их продадут. Софи с ужасом представила Монстрика за решёткой…

Итан поймал её руку и потянул назад, подальше от клетки и от обезьяньих лап.

– Софи, ты ведь не собираешься их выпускать? – с тревогой произнёс он.

Обезьяна растянула губы в улыбке, больше напоминающей отвратительную гримасу:

– Да, да, выпусти нас. Пожалуйста, выпусти!

– А что вы будете делать, если я вас выпущу? – спросила Софи.

Обезьяна плотоядно обнажила острые зубы:

– Сорву мясо с ваших костей и высосу костный мозг.

– И это был неправильный ответ, – сказал Монстрик. – Пойдём, Софи.

Он пронёсся по ангару к стальной двери и стал тянуть щупальца к амбразуре. Не достать. Не обращая внимания на мольбы и проклятия обезьяны, Софи взяла Монстрика на руки, и они оба приникли к стеклу.

– Ну что? Они там? – позади них спросил Итан.

Сквозь испачканное грязью стекло Софи разглядела только янтарный свет, словно внутри горела лампа. Она покачала головой:

– Надо открыть дверь. – Повернувшись, она обратилась к обезьяне: – Ты знаешь, что там?

Но та только завывала шёпотом:

– Вернись! Выпусти меня!

– Давайте посмотрим и уберёмся отсюда, пока он не привёл всех зрителей, – беспокойно проговорил Монстрик.

Софи и Итан вдвоём подняли перекладину, запирающую дверь.

– Ты уверена,