– Ты это видела? – Лимпопо связалась с ней из праздничного зала, где все приготовления были практически завершены. Зал был повсюду украшен самодельными флажками, модифицирован под искрометную танцевальную музыку и оборудован формовочными машинами, которые изготовляли пищу по обширным книгам ушельских деликатесов.
– Акрон? Это ужас.
Она наблюдала за Лимпопо через датчики: лучи видимого спектра, лазерный дальномер, электромагнитное поле. С ней был Итакдалее. Тот не мог оторваться от экрана, который открепил от рукава своей рубашки и прицепил к кружке с пивом. Итакдалее держал Лимпопо за руку. Внезапная острая боль/не-боль одиночества нахлынула на Бес, фантомное восприятие физического чувства от прикосновения руки любимого человека.
– Акрон – это невыразимый ужас.
Во время пурги зал для празднования заполонили люди, которые работали над машинами, музыкой и продуктами питания, пока не функционировали сети. Теперь подключение было восстановлено, и все вернулись к своим экранам. Это было странное сочетание древних и современных жизненных ритмов. Древние люди работали, когда светило солнце, спали, когда оно садилось, не выходили наружу, когда бушевали бури, и занимались землепашеством, когда погода была ясной. Сети ушельцев были неустойчивыми к погодным условиям и недетерминированными, поэтому ушельцы жили точно так же: предавались ничем не ограниченному общению и вычислениям, когда сети работали, выполняли рутинную работу, когда погода или другие факторы гасили сеть.
Все в зале для празднования прильнули к экранам или интерфейсным поверхностям, группами или поодиночке. Они пересылали друг другу новости, что-то шептали в восхищении, отсылали сообщения для ушельцев в Акроне, и эти сообщения выстраивались в длинные очереди: Храните себя Держитесь Храбрости Вы в наших сердцах Закончат с вами, возьмутся за нас Мы вас никогда не забудем.
– Как бы мне хотелось иметь программное управление собой, как у тебя, – дыхание Лимпопо было прерывистым.
В Акроне было много жертв, пришли новые кадры с дрона, пролетавшего над разбомбленными кварталами, где механоиды разбирали груды обломков, вытаскивая из-под них тела и части тел. Первый новостной поток пропал, так как передающий дрон был сбит. Это привлекло целую эскадрилью дронов-камикадзе, которые жертвовали собой, чтобы отснять и передать то, что силы дефолтного мира не хотели показывать всему остальному миру. Вскоре были сбиты и они. Подлетели высотные дроны, изображение с которых было более дерганым, так как они снимали с большого расстояния, с таким увеличением, которое невозможно было надлежащим образом стабилизировать. Среди обломков лежали дети. Лимпопо заплакала. Итакдалее тоже не сдержал слез. Бес хотела поменять передаваемый им канал, показать им новый компромат, появившийся в даркнете[82], факты из жизни контрактников и солдат, лица которых были распознаны в видеоматериалах, открытые письма, написанные их матерям и отцам, женам и детям с требованием объяснить, как они могут так поступать с другими людьми.
Такой компромат часто использовался во время восстаний. Иногда он работал. Но даже если нет, порой случались непредсказуемые вещи. Дети уходили из дома, сливали в сеть конфиденциальные документы своих родителей, бросавшие тень на вышестоящее начальство, публиковались секретные материалы о подавлении беспорядков с инструкциями по применению летального оружия при отключенных камерах, чтобы скрыть факты или обвинить в зверствах самих повстанцев. Иногда родители проклинали детей, делавших за зотт их грязную работу, и публично отмежевывались от бойни. Так разделялись одни семьи и сообщества и создавались другие. Это было противоречиво, так как бросало тень на стольких невинных людей, и, по сути, являлось грязным трюком, но Бес это нравилось. Даже когда она была жива, то была готова пожертвовать несколькими яйцами, чтобы получился омлет. Теперь же, являясь мертвым человеком, работающим на многочисленных серверах по всему земному шару, включая несколько враждебных ей и всему, во что она верила, она не могла набрать достаточно виртуальной слюны, чтобы харкнуть в тех людей, которые печалились, что папочку поймали за военными преступлениями.
Керсплебедеб тихо напечатал на клавиатуре и пробормотал в микрофон:
– Нам нужно подготовиться к отходу. – Он обнял Итакдалее и Лимпопо за плечи. – Было еще несколько атак, две в Онтарио, три на Острове Принца Эдуарда, пара на севере Британской Колумбии и в Нунавуте. Некоторые крупные, некоторые незначительные, но все неожиданные. Несколько ушельских объектов выстояли, один на Острове существовал уже двадцать лет, установил хорошие отношения с окрестными нормалами. Теперь он полностью стерт с лица земли, не осталось даже кратера. Как будто ничего не было.
– Ты слышал что-нибудь определенное о Тетфорде? И летит ли что-нибудь к нам? – Бес говорила из браслета Лимпопо, включив громкость на достаточный уровень, чтобы ее мог услышать Керсплебедеб, который моргнул и принял тот факт, что в их разговор вмешивается кто-то еще.
– Ничего, – ответил он. – Сейчас в воздухе нет практически ничего, поэтому если даже что-то и летит, мы об этом не узнаем. Если что-то летит, то, возможно, пурга их остановит. Думаю, что нам нужно подготовиться к отходу в самые ближайшие часы. Я никогда не верил в Окончательный расчет, но, похоже, что это тянет на Промежуточный.
– Что такое «Окончательный расчет»? – Бес уже практически готова была ответить Итакдалее, но дала возможность Лимпопо обо всем рассказать.
– Это убеждения ушельцев первого поколения. Была такая теория, что когда дефолтный мир решит, что мы стали слишком опасными, чтобы дальше существовать, они проведут скоординированную и одновременную атаку на всех нас. Убьют или арестуют всех, уничтожат все одним движением. У них достаточно разведывательных способностей, чтобы знать, кто мы и где находимся, поэтому все, что их сейчас останавливает, – это блажь или отсутствие гонадного мужества.
– Я думал, я единственный, кто об этом переживает, – сказал Итакдалее.
– Раньше это горячо обсуждалось. Мы считали, что они просто сметут нас. Но ничего не происходило, затем не происходило опять и опять. Мы гадали, может, они не хотели рисковать жизнями хороших парней и девчат дефолтного мира, думая, что такая жестокость не будет правильно воспринята населением и оно выйдет на улицу с вилами? А может, они хотели, чтобы козы и овцы сами себя отсортировали? Может, они сами втайне жили в трущобах и возводили здания, пожирали глазами плоть друг друга в онсэнах, ели хавчик из формовочных машин, пили кофий и строили из себя богемных отщепенцев? Может, среди ушельцев было много детей зотт, слишком много голубой крови, которая пролилась бы при Окончательном расчете?
– Ненавижу кремлинологию, – сказал Итакдалее, – ей были одержимы мои родители. Домысливание и повторное домысливание, какие же силы стоят за анонимными операциями, кто дергал за ниточки и почему.
– Я
