Яркая лампочка в белом абажуре в ванной комнате подсвечивает каждый шрам. Вот длинный на плече. Это сделал Томас, единожды потеряв самоконтроль. Всего один момент, после которого Томми подсел на успокоительные. Вот небольшие точки. От уколов морфина.
Не бывает бывших наркозависимых. Неважно, что именно является наркотиком. Какое-то вещество, какая-то привычка. Или человек. И бросить морфин иногда кажется намного проще, чем бросить Его.
Когда я захожу на кухню, Бренда уже греет чайник, ставит на стол тарелку с мясной нарезкой и целую сковородку жареной картошки. Я, оказывается, чертовски голоден, но есть без Томаса… Как-то не то. Мы с ним за полгода будто срослись, подобно сиамским близнецам. Только вот, он думает, будто я не вижу, что всё идет не так. Я так долго гнался за мечтой найти Ариса, я так часто думал о нем, говорил о нем, жил мыслью, что встречу его, обниму. Что увижу, как он встал на ноги, здоров, идет мне навстречу, обнимает. Черт, я даже вспоминал тот наш поцелуй, в комнате. Сонет Шекспира, чертов кулон, подаренный ему Терезой и скинутый из окна. Я вспоминал каждую минуту с этими маленьким ангелом, тем самым теряя Томаса. Я не позволю себе проебать всё то, что с таким трудом было мною вырвано из цепких лап сучки-судьбы.
— Господи боже, хоть на человека похож. И пахнешь так, что не хочется наблевать в радиусе метра.
— Ну, спасибо, — усмехаюсь я на слова девушки. Ну конечно, как была язвой по отношению ко мне, так и осталась. Хоть что-то стабильно. — Можешь меня сейчас подстричь? А потом разбужу Томаса и поедим.
Девушка пожимает плечами.
— Да без проблем. Заодно расскажешь, что произошло.
Пока Бренда ловко орудует ножницами по моим волосам, осыпающимися на пол тут же после звонка лезвий, я ей рассказываю об аварии. Упоминаю то, что Томас накрутил себя, что в машине было два парня: брюнет и блондин. Вот только распознать, кто там находился, было почти нереально: тела обгорели, о цвете волос не могли идти и речи.
— Ты же знаешь, что он болен, Ньют… — в голосе девушки звучит отчаянье, будто она пытается как-то оправдать Томми. Но по сути, да, она оправдывает его слова.
— Рекуррентное депрессивное расстройство? Я помню, Бренда. Он внушил себе, что за нами гоняются для того, чтобы убить. Да, мой отец пытается отследить, где я сейчас, но максимум, что он хочет, — это запихнуть нас в клинику. Я ему не позволю, конечно, но и убить нас никто не хочет.
— Ты сам-то в это веришь? — рука девушки замирает, она обходит меня и садится напротив.
— Вдруг… Томас прав и видит то, чего ты не замечаешь.
— Нет. — я мотаю головой, не ощущая уже привычного колыхания волос, убранных в хвостик. — Я разговаривал с мамой.
Вижу как расширяются от удивления глаза Бренды.
— Сейчас объясню, — я встаю, подхожу к окну. — Можно я покурю?
— Окей, без проблем. Поделишься?.. Черт. — брюнетка мотает головой. — До сих пор не могу привыкнуть, что мне нельзя. Знаешь, как-то непросто столько лет прожить с осознанием, что не можешь иметь детей, потому что твоему организму просто лень нормально функционировать, а тут внезапно… что-то в животе. Кто-то. И о нем, кажется, надо заботиться.
Я смеюсь:
— Ну, наверное, надо.
— Расскажи дальше, — девушка отходит подальше от окна, накидывает на плечи небольшой плед, присаживается на кресло и всем своим видом показывает, что готова слушать.
— Так вот, — распахиваю окно, закуриваю и затягиваюсь. Выпуская струйку дыма вверх, за пределы оконной рамы, продолжаю свой рассказ. — Мы с мамой иногда созваниваемся. Благодаря ей мы знаем, где живет Арис. Жил, по крайней мере, месяца три назад. Не могли сразу поехать его искать, отец, оказывается, промониторил наше местонахождение, пришлось наворачивать круги, искать объездные пути, сама всё знаешь. Мама же теперь благодетель. В хорошем смысле этого слова. Помогает детям после попыток суицида, после передозов, тем, кого родители бросили на произвол судьбы. И родители Ариса обратились к ним в фонд, оставили контактный адрес. Мы завтра, скорее всего, уже поедем туда.
— Почему так быстро? — Бренда смотрит на меня удивленно. Я знаю, она хочет подольше побыть рядом с Томми, поговорить с ним, помочь ему чем-то. Возможно, я не должен лишать этого шанса, шанса пообщаться. Но и когда до моего ангела осталось всего каких-то двести пятьдесят километров, я не могу сидеть на месте, не могу задерживаться ни на минуту.
— Как только я увижу Ариса… Томас не должен знать, но на его имя, как только завтра заберем документы, если они готовы, на что я надеюсь, сразу же будет куплен билет, — я тушу сигарету и засовываю бычок в пачку, чтобы не мусорить на территории коттеджа. Тут же достаю вторую, снова закуриваю.
— Документы завтра привезет Хорхе, — Бренда смотрит на меня каким-то странным пронизывающим взглядом. Будто понимает, что со мной что-то не так. — Куда ты хочешь его увезти? Я так понимаю, с ним ты не поедешь?
— А ты умнее, чем кажешься, — усмехаюсь я. — Нет. Не поеду. Канада. Там хорошая клиника, мамин знакомый врач готов взяться за лечение Томаса. Ему не придется лежать в больнице, частные приемы.
— Откуда у тебя такие деньги? Только не говори, что ты торгуешь.
Я смотрю в пол, потом резко перевожу взгляд, ловя в окне собственное отражение. Как же я отвратительно выгляжу.
— Не скажу, Бренда. Ты сама знаешь. Но если об этом узнает Томми… Я себе не прощу.
— Не узнает, обещаю. Только поклянись… — у девушки начинает дрожать голос, но она быстро берет себя в
