========== Часть 1 ==========

За окном мелькают красивые пейзажи. Если бы я умел рисовать, то обязательно запечатлел бы эти дома в готическом стиле и темные леса, окружающие их. Но творить я умею всего лишь на уровне нелепых граффити. Именно из-за этого вида уличного искусства я не раз попадал в полицейский участок. Так случилось и в тот раз. Всё бы обошлось как и раньше, не будь я в тот момент в не совсем вменяемом состоянии. В тот день мне удалось по достаточно низкой цене купить несколько грамм кокаина. Со своими «друзьями» я поделиться не смог. Стоило мне вдохнуть свою дорожку, кинуть один из пакетиков парням из компании, взять в руки баллончик с краской и нанести первые штрихи на стену здания городского суда, как послышался вой полицейской сирены. Стоит полагать, что вся компания стала разбегаться в разные стороны. Переулками, дворами — кто куда. Мы попадались не единожды, а потому знали точные пути для бегства. Вот только никто, кроме меня, не успел вдохнуть свои полграмма. А потому им удалось скрыться. У меня же из-за наркотика была заторможена реакция, а тело стало необычайно легким. Я смутно помню, как бежал и смеялся, а потом тупик. Очнулся уже в участке.

Мне выдвинули обвинение в покупке и распространении наркотиков, а также в совершении акта вандализма. В моем личном деле было прописано красной, почти ядерного цвета ручкой: «Наркозависим. Невменяем. Требуется лечение».

Стоит благодарить того, кто распоряжается моей судьбой. Эй ты, там, наверху, спасибо, что у меня адекватные и богатые родители. Вместо лечения в диспансере для наркозависимых и психически больных я еду в колледж. В коррекционный колледж для трудных подростков. Это же лучше, чем колония или психушка.

Кто же знал, что это место окажется хуже любой тюрьмы.

Моя мама звонит мне каждый мой час в дороге. Волнуется, как бы чего не случилось. Как по мне, так она слишком опекает меня. Она считает своей виной то, что я подсел на наркотики.

«Не вини себя, ма», — вывожу пальцем на запотевшем стекле и смотрю, как надпись расплывается на маленькие капельки.

Вздыхаю и отворачиваюсь от окна. Водитель, падла такая, выкинул мою пачку сигарет, стоило мне только достать её. Заявил: «Ваш отец приказал мне, Ньют. Так что, будьте добры, не курите в машине вашего отца».

«Ваш отец то». «Ваш отец се».

А не шел бы мой отец лесом? Меня раздражают его приказы. Меня раздражает роскошь и богатство. Но именно оно, это осточертевшее богатство, спасло меня от нескольких судов. Всё ограничилось походами к психиатру. Это был тот самый промежуток жизни, который я с трудом помню. Знаю лишь, что отец постоянно таскал меня по мозгоправам, орал на маму, а она плакала ночами, и от её слез ноты на партитурах, которые она разучивала, расплывались кляксами по бумаге.

Остальные воспоминания не стерты, но будто затянуты плотной паутиной. Порой появляются какие-то проблески, но это бывает крайне редко.

После тех событий, которые я не помню, меня отчислили из академии, и родители перевели меня на домашнее обучение. Мне грозило отчисление еще тогда, когда я курил со старшеклассниками травку в женском туалете. Тогда это казалось забавным и смешным, сейчас, по сравнению с тем, что я могу достать и попробовать, всё это кажется нелепым.

Мне порой стыдно за свою недозависимость. Я могу в любой момент отказаться от этих легких наркотиков. Я могу отказаться от колес. От кокаина. От сигарет. Но я не хочу.

Богатенький и зажравшийся? Да.

Слишком юный и глупый? Да.

Не ценящий жизнь и неблагодарный? Тоже да.

Я ничего из этого не отрицаю. Я пошел на поводу у своей боли, когда впервые попробовал экстази. Так называемый «клубный наркотик» для поднятия настроения. Мне казалось тогда, что это то, что нужно.

Умерла моя первая любовь. Милая девушка по имени Соня. Белокурая, большеглазая, с характером ангела. Она была на год младше. Родители развелись, вскоре мама погибла на производстве, где работала уже много лет. Огромный стеллаж с бытовой техникой обрушился на хрупкую женщину, маму Сони. И мой ангел, моя первая любовь решила, что ей незачем жить. И спрыгнула с крыши самого высокого здания в городе, где жил я. Высота в двадцать этажей и ни единой возможности выжить при падении. Этот момент я тоже видел. Но не помню его. Врачи в один голос сказали, что мой мозг блокирует всё плохое ради моего же блага. Меня коробит от того, что даже гребаные «психолухи» знают, почему меня выгнали из школы, знают, как я впервые попытался покончить с собой.

А я этого просто не помню. Мое чертово подсознание каждый день может заблокировать любой момент моей жизни, посчитав, что для меня так будет лучше. Во мне до сих пор теплится наивная надежда, что однажды я вспомню всё.

Вот только надо ли оно мне?..

— Мистер Коннорс, выходите, мы приехали.

Голос водителя-бугая звучит слишком внезапно, не вызывая во мне ничего, кроме раздражения и злости. Это официальное обращение, открывание дверей, будто я дите малое и безрукое, сам этого не могу сделать, зонтик над моей головой.

— Отъебись, — коротко бросаю, рукой отпихивая зонт, который держит водитель. Сам открываю багажник — видите, я самостоятельный мальчик, даже так могу, — достаю чемодан и иду в сторону здания, которое на ближайшие девять месяцев должно стать мне домом. Сия перспектива не радует вообще. Я просто надеюсь, что у меня окажутся адекватные соседи по комнате и по общежитию в целом. Да и на уроках я наконец-то буду сидеть с кем-то, а не один, как дома, положив «марку» под язык, в горе учебников и тетрадок.

Здание колледжа удивляет своими размерами. Всего три этажа, но в помещении несколько корпусов, расположенных в форме пятиугольника, замыкаясь на самом главном, центральном. Всё оформлено под какое-то подобие дворца, но стоит зайти вовнутрь, как атмосфера мрачного средневековья сменяется атмосферой еще более мрачного двадцать первого века. Стены, выкрашенные в бежевый цвет, слева и справа кабинеты директора, зам директора, завуча, завуча по воспитательной работе и прочих людей, которые с завидным постоянством портят жизнь учащимся. По центру — вахта, за которой сидит грузная женщина, а у входа — неработающий турникет. Прямо за вахтой еще один вход, видимо, ведущий на задний двор колледжа. И прямо над этим входом-выходом висит плакат, на которым черными, витиеватыми буквами написано:

«Мы рады видеть Вас!

Колледж-интернат Монтанелли»

Ага, тоже безумно рад. Приятно познакомиться, Ньют Коннорс.

========== Часть 2 ==========

Я понимаю, что мне безумно повезло, что сегодня понедельник, когда в кабинете ожидания (здесь приемная называется так) мне объявляет долговязая и вульгарно