Они с Эовин проговорили до поздней ночи, но потом усталость все-таки взяла свое, да и впереди был долгий путь.
Несмотря на то, что впереди ее ждала полная неизвестность, которой Эленриэль страшилась, не это тревожило ее более всего. Слишком далеко она зашла, и, наверное, именно сейчас был тот момент, когда нужно было принять окончательное решение – на чьей она стороне. Она уже воочию убедилась, каких бед могут натворить прислужники ее отца: как они жгли роханские деревни, убивали женщин и детей, а теперь и вовсе собираются уничтожить народ Рохана под корень. Разумеется, Эленриэль и раньше знала о том, что представляет из себя ее отец, но лишь со слов Астарты и собственных домыслов, не видя жизни за пределами Мордора, не имея друзей, и не желая вникать в планы отца.
И все-таки, даже сейчас, осознав, каких бед может натворить Саурон, Эленриэль не могла предать его. И Братство тоже.
Оказавшись в такой более чем непростой ситуации, Эленриэль приняла единственно верное на ее взгляд решение. Она уйдет. Но ни в Мордор, и не в Изенгард. Просто уйдет. Прямо сейчас. Другого выхода нет.
В лагере практически все спали, рядом слышалось размеренное дыхание Эовин, и лишь стоявшие на карауле воины, расхаживали по границам лагеря, патрулируя территорию. Впрочем, проскользнуть мимо них ей ни составит труда.
Осторожно, стараясь не разбудить спящую Эовин, Эленриэль вытащила черный дорожный плащ и накинула его на плечи.
Она понятия не имела, куда отправится, не знала, что будет делать, но знала одно – оставаться здесь она просто не имеет права.
«Что ж, буду скитаться по Средиземью, а там, глядишь и найду свое место...» – размазывая по щекам слезы, думала эльфийка.
Отца она уже в любом случае предала, да и не хотелось возвращаться домой после всего произошедшего.
Эленриэль вдруг вспомнила Астарту.
«Она умная.... найдет правильное решение...» – была уверена эльфийка.
Пробираясь сквозь спящий лагерь и стараясь не оглядываться, чтобы не было соблазна остаться, Эленриэль из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос. Нельзя. Во всяком случае, не сейчас. Потом, когда она уйдет достаточно далеко, можно будет дать волю чувствам, а сейчас надо держать себя в руках.
Споткнувшись о брошенный кем-то меч, Эленриэль замерла и испуганно огляделась по сторонам. Вроде бы никто не проснулся.
– Прощайте... – одними губами прошептала она.
Эленриэль развернулась и собралась уходить, когда на плечо ей легла чья-то рука.
– Мне кажется, сейчас не самое лучшее время для прогулки.
Эленриэль вздрогнула и обернулась.
Перед ней стоял Леголас.
Запоздало опомнившись, Эленриэль смахнула со щеки очередную слезу.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза.
– Ты передумала идти с нами?
Эленриэль молча кивнула. Пусть он считает ее трусихой и думает, что она испугалась. Теперь все это уже не имеет значения.
– И куда ты пойдешь? – Не знаю... – она всхлипнула. – Леголас, ради всего святого, не мучай меня, просто дай мне уйти! – она сама не заметила, как сорвалась на крик.
Он взял ее за руку.
– Может, все-таки вернемся в лагерь, и ты спокойно все объяснишь? Потому что я не верю, что ты просто испугалась и поэтому решила уйти.
Эленриэль грустно усмехнулась.
– Ты совсем ничего обо мне не знаешь. Я не могу остаться. Просто не могу...
Леголас осмотрелся по сторонам. Караульные, расхаживающие вдоль территории, пока не заметили их.
– Возвращайся к Эовин и ложись спать. Нам предстоит долгий путь, – спокойно сказал он.
Эленриэль попыталась вырваться, но эльф крепко держал ее руку.
– Отпусти меня! Ты не понял: я хочу уйти. И уйду! – Ты сейчас всех здесь перебудишь своим криком... – прошипел он.
Он взял ее под локоть и повел обратно в лагерь. Один из караульных, повернулся в их сторону, и, заметив подозрительную парочку, двинулся к ним.
– Что у вас тут произошло? – хмуро осведомился он.
Леголас беспечно развел руками.
– Юной леди приснился плохой сон, вот она и решила немного развеяться. Правда, Эленриэль? – он выразительно посмотрел на эльфийку.
Та лишь быстро закивала в ответ.
– Кошмары...Немного подышу воздухом и вернусь обратно в шатер.
Караульный равнодушно пожал плечами.
– Только за территорию лагеря не выходить, а то, нынче по этим степям какие только твари не шастают... Теперь Эленриэль, даже если бы и очень хотела, уже не смогла бы уйти. Стражник, хоть и промолчал, но как-то подозрительно глядел в их сторону, возможно, что-то и заподозрив.
Остановившись около шатра, где сейчас спала Эовин и две ее придворные дамы, Эленриэль обессилено рухнула прямо на траву. О том, чтобы уснуть этой ночью теперь не могло быть и речи.
– Спасибо, что помешал мне, – буркнула эльфийка, обхватив руками колени.
Леголас присел рядом с ней.
– Я знаю, ты что-то скрываешь... – он посмотрел на нее.
Эленриэль даже не повернулась в его сторону, продолжая безучастно глядеть в темную даль.
– Но я верю тебе... – не дождавшись от нее ответа, добавил Леголас.
Эленриэль повернулась.
– Просто... ты не понимаешь... я... я так устала... я больше не могу... – вздохнула она, чувствуя, как по щекам вновь побежали слезы. Только теперь она даже не пыталась их вытирать. – Я уже ничего не знаю, и ни в чем не уверена.
Леголас взял ее за плечи и развернул к себе.
– Я тоже... Никто из нас здесь ни в чем не уверен. Быть может, завтра все мы умрем, а, может, все будет хорошо, и Саурон будет повержен...
На этих словах Эленриэль едва заметно вздрогнула.
– Но надежда есть всегда, понимаешь? – продолжил Леголас.
«Но не для меня...» – подумала она.
Она как-то инстинктивно придвинулась нему и почувствовала, как его рука легла ей на талию.
– Что вам толку от меня? С самого начала вы были правы: этот путь мне не по силам. И я для вас лишь обуза. Вы никогда не скажете этого вслух, но я и сама это вижу.
- Но что-то ведь заставило тебя идти с нами. Так что же сейчас? Бросить все и уйти неизвестно куда? Ты погибнешь, и сама знаешь это, – он замолчал на пару секунд, – а я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Эленриэль положила голову ему на плечо. На душе по-прежнему скребли кошки, но все-таки, чувствуя, как теплые пальцы осторожно перебирают ее волосы, в глубине души Эленриэль все яснее осознавала, какой выбор будет единственно правильным. Но разве могла
