Когда они покинули территорию, Максим прошел внутрь, чтобы умыться и привести себя в порядок. И он не сразу осознал тот факт, что воду здесь они ещё не подключали, а это означало, что ему придётся тащиться в таком виде домой через весь район, потому что машину он оставил на стоянке возле дома.
Разозлившись на это досадное обстоятельство, он, прихватив свой рюкзак и биту, тихонько выскользнул из магазина в ночь.
Несколько дней он провалялся в постели, апатично ковыряясь в интернете, и изредка выползая на кухню, чтобы перехватить какой-то еды. Которая, к слову говоря, уже заканчивалась.
Один его глаз не открывался, заплыв громадным синюшным отёком, второй – налился кровью и видел мутно из-за раздражения от строительной пыли, губа была разбитой и напухшей, бровь рассечённой, а тело болело так, словно на нём лет сорок пять катались черти из ада, туда и обратно. Он подозревал, что, возможно, некоторые из его рёбер сломаны, и с опаской ощупывал себя то и дело, сосредоточено рассматривая синяки на теле.
Но всё же он считал, что дело его не настолько ужасно, чтобы ради этого вызывать врача.
Ещё пару дней и он будет в норме. Не в первый раз же.
Всю мелкую работу он перепоручил менеджеру и секретарше, сославшись на то, что он «немного приболел». Однако все понимали, что это значило, но по молчаливому согласию не комментировали ничего.
Каждый день он получал много звонков и сообщений от Андрея, которые он, сам не зная почему, игнорировал. То ли он не хотел, чтобы Андрей видел его в этом состоянии, то ли его волновало, что они всё ещё недостаточно знакомы для таких подробностей, то ли… Он и сам не знал, что его мучает так сильно в последнее время. Долго и бесцельно он смотрел на список пропущенных, но не перезванивал.
Его нынешние телесные раны казались ему царапинами в сравнении с той душевной тоской, которую он испытывал к Андрею.
Привыкший к ежедневной активности, он был обескуражен нахлынувшим на него потоком мыслей во время вынужденного отдыха. По сути, он был не готов к этому всему… Волна самокопания застала его столь неожиданно, что он сам с себя удивлялся.
«В конце концов, ему были нужны только деньги, Макс. Как бы ты, чувствительный ублюдок, не обольщался на этот счёт. Всё и всегда заканчивается одинаково. Любая история имеет свой конец. Поэтому подотри сопли и не вовлекайся. Это просто музыкант из бара. Ему были нужны деньги для детишек. Он их получил. Вот и всё. Хватит сочинять себе красивые сказочки. Перестань уже быть наивным идиотом, в конце концов. Тебя просто используют, выебут, высушат и выбросят, как ненужный хлам.»
Так он думал, выкуривая бесконечные сигареты на кухне, запивая их крепким кофе с коньяком.
«Знаем мы это, проходили. Всё это дерьмо. Наелись уже по уши. И какого хера он так сильно влип в мой мозг? Он же мужик, всё-таки, ё-моё… Не девушка. Чего это я уже три дня тут сохну, как обоссанный фикус на окне у старой бабки? С чего бы это?... Надо подумать что-нибудь плохое о нём. Очень плохое. Нужно придумать что-то мега-мерзкое прямо сейчас. Обычно это помогает развеять романтические иллюзии. Ну, например, с вероятностью в 99,9% он спит с мужиками. Это плохо? Возможно. Хотя мне всегда было похер на такие вещи. Хорошо… Скорее всего, он переспал с половиной этого корабля, когда работал там. С музыкантами, с арт-директором, с официантами, моряками, клиентами, капитаном… Кто ещё там работает? Ай, похер.
Итак. Он переспал со всей этой толпой потных и грязных мужиков, которых ты не знаешь. Впрочем, что поменялось бы, если бы ты их знал? Полегчало бы от этого? Да чёрта с два… Он спал с ними и получал удовольствие. Кайфовал при этом. Как последняя шлюха. И при этом он был таким… Ну… таким… Красивым… Желанным… Сладким… И глаза у него такие были… И эти мужики теряли голову при одной только мысли о нём… Вот, чёрт… о чём я думаю, мать его за ногу? Это уже какое-то вкрай нездоровое дерьмо…»
Максим заметил, что от этих размышлений его тело очень живо откликалось весьма неприличными физиологическими реакциями, поэтому понял, что так у него ничего не получится. Тихо и молчаливо офигевая от собственных дурацких фантазий, он чувствовал, как в нём поднимается волна возбуждения. Нет, срочно нужно сменить пластинку.
Попробуем ещё раз.
«Он старый. Вот. Потрясающая фантазия. Раскрутим это до точки кипения. Он древний. Он тебя старше на одиннадцать лет. На одиннадцать лет, Макс! Когда ты срал в пелёнки, он уже был пионером, или кем они там были в то время? Но он же так прекрасно выглядит и так хорошо пахнет… И его возраст ещё довольно-таки молодой, можно сказать, в расцвете сил! Ничего ты не понимаешь в возрасте, Максимка! Так, логика, пошла нахер. Я тут не для этого всю эту хрень сочиняю, чтобы с тобой спорить. Ну, и что, что он хорошо выглядит? Он из другого поколения. Из того же, что и эти ночные братки, которых ты самозабвенно пиздил битой. Скорее всего, что и умишко его такой же закосневший и заплесневевший, как и у них. Знаю я таких. Ни ума, ни фантазии, ни деловой хватки. Но он же прекрасный музыкант… И такой начитанный… Логика, я сказал, ебало оффни… Продолжаем. Он – старьё. И поэтому ему от тебя были нужны только деньги. Хрена лысого он забухал бы с тобой при других обстоятельствах. Мало того, что он старше, так у него там ещё, вероятно, своя тусня есть. Всякие там художники, музыканты, архитекторы, режиссёры арт-хауса и прочие фрики с подворотами. И тебе до них как жопе носорога до Меркурия. Поэтому он тебя просто юзает ради денег. Всё только ради денег, Макс. И сейчас он названивает наверное потому, что у них денег не хватило…»
Макс бросил косой взгляд на вибрировавший телефон, и почувствовал приступ разочарования. Да такой, что сердце его аж сжалось от боли. Это был не Андрей. Проигнорировав звонок, он тяжко вздохнул и продолжил свои размышления, откупоривая новую бутылку коньяка.
«Ну вот, это не он. Он и не позвонит больше тебе, наивный ты дурачок.
