– Хочешь сказать, она Ксенну рассматривала как манекен? Ну, портновскую куклу, на которые платья примеряют?
– Вот, вы сразу сообразили, милорд, а я слов никак не найду! Точно так и вышло: вроде и не в чем мастерицу упрекнуть, деньги свои она честно отработала, красиво вышло, только… ну… без души как-то.
«Мы думали, что кто-то может скопировать наряды Ксенны, чтобы подменить ее на балу, – думает Дейн, – и решили сшить ей другие. Вот только где за неделю до бала взять мастерицу, которая за это возьмется?»
– Э, милорд, знаю я одну такую, – говорит Кьен, и Дейн понимает, что последнюю фразу произнес вслух. – Выглядит сама, правда, не очень, зато хоть из мешковины, хоть из старого паруса может такое платье сшить – закачаешься! А уж если ей материал хороший дать, тут уж и гадать нечего – будет миледи настоящей королевой!
– Королевой я не буду, – перебивает Ксенна, которая, похоже, все это время подслушивала через открытое окно, а теперь перевешивается через подоконник, – но эту свою мастерицу доставь немедленно! Ты не возражаешь, милорд брат мой?
– Мы ведь договорились.
– Так мне сперва обед готовить или за старухой идти? – спрашивает Кьен.
– Без обеда мы переживем! – отрезает Ксенна.
– Иди, и поживее, – машет рукой Дейн. – Можешь лошадь взять.
– Нет, миледи, эта старая ведьма на коня не полезет. Повозку разве нанять, но это заметно будет… Так что мы уж пешочком, как раз потемну придем, никто не увидит. Ну, кроме телохранителей ваших… Только как бы миледи не испугалась.
– Чего именно? Эта старуха что, так отвратительно выглядит? – удивляется Дейн.
– Ну, милорд, скажу честно: не знай я ее с рождения, драпал бы впереди собственного визга, доведись столкнуться в потемках.
– Ты мастер личин, вот и подправь ей физиономию. И хватит болтать – солнце уже высоко!
– Она мне сама портрет поправит, если сунусь, – ворчит Кьен. – Это… милорд, а сколько ей обещать? Задаром только птички поют, сами знаете…
– Как этой модистке или больше. Кстати, а сколько ей заплатили? – спохватывается Ксенна, и Дейн отвечает. – Ой… я не думала…
– А я даже вообразить не мог, сколько она с вас содрала… – впечатленно добавляет Кьен. – Ладно. Сторгуюсь за треть, а может, и меньше: еще ж материю покупать и всякое прочее. А негодные платья, если не жалко, старухе отдадите, она их перешьет – другим продаст. Никто и не узнает, зуб даю!
Кьен исчезает, будто не было, а Ксенна смотрит на Дейна сверху вниз. Он ожидает любого вопроса, например, почему этот убийца настолько обаятелен, но девушка спрашивает совсем иное:
– Ты еще не забыл, как готовить походную кашу?
– Совсем недавно освежал навык.
– Тогда пойдем, попробуем состряпать что-нибудь съедобное, милорд брат мой. Своих людей нужно кормить, даже если они… чужие, – неожиданно заканчивает она и скрывается из виду, потом снова выглядывает в окно и добавляет: – Я леди и хорошо помню свои обязанности!
«Интересно, – приходит на ум Дейну, – а леди Гиденна сможет взять и встать к кухонной плите?»
Наверняка сможет, если потребуется, решает он… спохватывается, что непростительно замечтался, и идет в дом, где Ксенна громит кладовую.
– Я уж думал, на нас напали, – неуклюже шутит Ленн, явившийся на шум. – Зачем это вы, миледи? Мы сами…
– Оставь, – говорит ему Дейн. – Пускай отведет душу.
В самом деле, не могла же его бабушка Виаринна, завзятая кулинарка, не передать правнучке хотя бы толику своих умений? Тем более Ксенна уверяла, что по старым рецептам у нее почти все получается, как нужно…
Походная каша, а вернее, похлебка, удается на славу – во всяком случае, никто не жалуется. «Только посмейте» – так и читается во взгляде Ксенны, и, может, поэтому телохранители едят и благодарят хозяйку дома. Правда, быстро уйти им не удается: Ксенна успела состряпать печенье на сладкое. В самом деле, почти такое, каким потчевала бабушка Виаринна, думает Дейн, откусив кусочек. Что-то немного отличается – может, мука другая, может, вода, от ее вкуса многое зависит. Да еще правильной печи здесь нет, Ксенна же говорила. Однако выкрутилась как-то…
– Этому-то оставили хоть котелок облизать, миледи? – спрашивает Риц.
– И ему, и гостье. – Ноздри Ксенны гневно раздуваются, но мысли свои она держит при себе. Вероятно, потом выскажется – наедине с братом, – но не при телохранителях. – Как явятся, пускай поедят. Потом скажите мастерице подняться ко мне… а мы пока побеседуем, да, милорд брат мой?
Грязную посуду Ксенна бросает на Мелли – на это способностей горничной вполне хватает, тем более ей наверняка поможет кто-нибудь из мужчин, – сама же увлекает Дейна наверх.
Он предчувствует очередной тяжелый разговор, но племянница его удивляет, начав со слов:
– Я должна извиниться, милорд брат мой.
– За что?
– Я накричала на тебя, не разобравшись толком, что происходит. И мне очень стыдно.
– Вообще-то ты имела полное право на меня кричать, после того как я привел в дом убийцу наших слуг и заявил, что теперь он будет здесь жить.
– Но это то, что лежит на поверхности, верно? – требовательно спрашивает Ксенна. – Он понадобился тебе зачем-то еще. Или не тебе, а остальным… Может, он что-то или кого-то знает, способен вывести на других заговорщиков, так?
– Нет, – вынужден ответить Дейн. – Заговорщиков взяли и так. Кое-что Кьен, конечно, знает, но это сущие пустяки, если верить лорду Кервену, а ему сложно не поверить…
– Тогда почему ты так поступил? Ты почти раздавил его, тебя Ленн едва удержал, я же видела!
– Потому что… – Он качает головой и повторяет то же самое, что сказал лорду Кервену: – Я легко мог убить Кьена, когда вошел сюда и застал его в своем облике. Но казнить после допроса – нет. Можешь осуждать меня за это, но…
– Что за глупости ты говоришь? – тихо спрашивает Ксенна и берет его за руку. – Если бы ты так поступил… это был бы уже не ты, милорд брат мой. Только зря ты привел его сюда.
– А что мне оставалось? Отпустить нельзя, держать где-то взаперти… рано или поздно сбежит, он пронырливый. Приказать кому-то его убить? Лорд Кервен так и спросил: «Предпочитаете сделать это чужими руками?» Это просто – достаточно приказать Рицу или кому-то другому… Но пускай лучше Кьен отрабатывает вину, – повторяет Дейн. – Танна и остальных этим не вернешь, но даже от такого человека может быть польза.
– Посмотрим, что за мастерицу он приведет, – скептически говорит Ксенна и обнимает его. – Ты не сердишься?
– Я? С чего бы вдруг? Я думал, это ты сердишься… то есть зла до невероятия!
Они невесело улыбаются друг другу.
– Чем дальше, тем меньше мне хочется идти на этот бал. – Ксенна расправляет подол
