— Эй, Бен! Ты там живой?

Я подпрыгнул от неожиданности, поскользнулся и едва не упал на пол, надеясь, что из-за густого пара Рей ничего не увидит, но услышал ее приглушенное хихиканье и понял, что жестоко ошибся. Ах ты ж, несносная девчонка! Прежде чем успел подумать, я протянул руку в сторону ее размытого силуэта, направил на нее поток Силы и притянул к себе.

Рей взвизгнула, внезапно попав под обжигающе-горячий с непривычки поток воды.

— Ой! Горячо! Ох…

Я прижал ее к стенке так, что вся вода лилась теперь мне на спину. Навис над ней, глядя, как пропитывается влагой легкая туника (ах, как славно, что ты сняла всё лишнее, девочка), как намокают волосы, придавая лицу совсем уж беззащитное выражение, и что-то дикое и первобытное зашевелилось в моей душе — взять желаемое здесь и сейчас…

— Ты долго не выходил, да и пар уже пошел через дверь…

— А по-моему, ты просто решила подсмотреть за мной.

Она состроила рожицу:

— А даже если и так, то что?

Я ухмыльнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она проворно скользнула вниз, опускаясь на колени и поднимая на меня глаза:

— Я должна тебе кое-что с прошлого раза…

Что?! Нет! Нет-нет-нет! Но вид Рей у моих ног еще больше всколыхнул во мне животную потребность обладания, темные инстинкты начали брать верх… И мое тело естественным образом отреагировало на это. Рей смерила меня взглядом и ухмыльнулась, подняв бровь:

— Я же говорила, что на тебя приятно смотреть.

Я застонал, прикрывая глаза, заталкивая свои чертовы гормоны подальше на время, и снова потянулся к ней Силой, поднимая ее с колен и подхватывая на руки. Она инстинктивно обвила ногами мою талию, но удивленно взглянула и слегка отклонилась. Я изобразил свою самую злодейскую ухмылку и ответил жутким шепотом:

— Может, мне просто нравится иметь тебя в должниках.

Я уменьшил напор воды и сделал ее чуть прохладнее. Спустя несколько секунд в ванной стало легче дышать, и мы с Рей лучше видели друг друга. Я подхватил край ее насквозь промокшей туники пальцами и потянул вверх. Вышло не очень — ведь одной рукой мне приходилось опираться о стену, но Рей мне помогла, и вместе мы наконец-то отправили мокрую тряпку в полет куда подальше. Она прыснула и прижалась ко мне, зарываясь носом в волосы.

Я начал осторожно целовать ее шею, легко водя пальцами одной руки вниз-вверх по позвоночнику, а другой поддерживая ее за поясницу. Она шумно выдохнула мне в ухо, от чего по спине побежали мурашки, и отклонилась, прислоняясь спиной к стене. Я сделал шаг вперед, снова находя рукой дополнительный упор.

Она посмотрела мне в глаза с какой-то беззащитной тревогой и неуверенностью:

— Обещаешь, что не уйдешь, как в тот раз?

Глубоко вздохнув, я наклонился к ней и уткнулся лбом:

— Я никуда от тебя не денусь, Рей.

Она улыбнулась всё еще неуверенно, но уже тепло, зарылась пальцами в мои волосы и поцеловала. Нежно, вкладывая всю душу, доверяясь. Простые, казалось бы, движения губ, а сколько всего они пробуждают, сколько всего могут рассказать. И я отвечал, даже требовал, воплощая всю страсть, что она во мне пробудила, всю потребность в близости и обладании.

Рей отстранилась первой и, тяжело дыша, посмотрела мне в глаза. Глубоко вдохнув, не разрывая зрительного контакта, она опустила руку вниз и слегка отклонилась. Когда она дотронулась до меня, я резко выдохнул и сжал зубы — не имею права на ошибку во второй раз.

Она начала опускаться, направляя, контролируя продвижение, а я только и мог, что стоять, поддерживая ее. Эти ощущения были для меня абсолютно новыми, странными, смущающими. Но казались почему-то правильными. Я привык во всем и всегда контролировать ситуацию, даже если не знал, что делать. Сейчас же мне казалось естественным позволить Рей направлять нас обоих. Я понял, что в этом не может быть первых и вторых. Есть двое, что стремятся стать целым.

Я вошел в нее, и мы оба замерли от силы ощущений. Она убрала руку, положив ее мне на плечо, и начала медленно опускаться. Она была тесной, очень тесной, настолько, что это было больно почти как в первый раз.

Она двигалась медленно, без стеснения, всё так же глядя мне в глаза, прерывисто дыша, отдавая всё, будто с каждым миллиметром погружалась глубже в бездну, а опустившись до конца, выдохнула со стоном, расставаясь с остатками воздуха. И окончательно утонув, прижалась ко мне всем телом, уткнувшись в плечо, вздрагивая, сливаясь, растворяясь, погибая и возрождаясь заново.

Я обнял ее в ответ, не двигаясь, зарывшись носом в ее волосы, легко поглаживая по спине, привыкая к тому, что ближе уже нельзя, что чувства оголены до предела, что нужно заново учиться дышать.

Рей постепенно расслабилась, восстановила дыхание и отстранилась, прислоняясь спиной к стене. Я наклонился, поцеловал ее и попросил мысленно: “Впусти меня”.

Она неуверенно взглянула на меня, но поддалась и пропустила в свое сознание, не сопротивляясь. Сосредоточившись на ее ощущениях, я начал медленно двигаться, вылавливая в ее сознании то, чего она хотела, то, что заставило бы ее забыться, полностью раствориться в чувственных ощущениях.

Я снова поцеловал ее, требуя показать мне больше, не стесняясь. Отклонился, не прекращая медленно двигаться, и провел рукой по ее груди — в ответ она лишь крепче сжала меня ногами и застонала. Это заставило меня остановиться на секунду. Ее стон и то, что с каждым движением она всё больше подстраивалась под меня, становилась всё более удобной, подняло внутри такую волну животного удовлетворения и возбуждения, что я едва справился с собой. Моя Рей. Только моя. Вся моя.

Я заставил себя вновь сосредоточиться на ней, полностью дистанцируясь от своих ощущений, и продолжил, подстраиваясь под нужный ей ритм, меняя скорость и амплитуду движений, лаская свободной рукой грудь или спину, целуя губы или легко прикусывая кожу у основания шеи. Она полностью отпустила сознание — чувственные ощущения лились в меня рекой, становясь всё бессвязнее, всё интенсивнее, и отвечая на них, я оперся и второй рукой о стену, двигаясь настолько интенсивно, насколько мог.

Я ощутил, как внутри нее постепенно натягивается струна, заставляя тело выгнуться дугой, пронзая судорогой позвоночник, вырываясь наружу бессвязным полукриком-полустоном. И я ухватился за эту струну, отпуская себя, окунаясь в свое собственное возбуждение, позволяя себе последовать за ней, вторя ей своим собственным стоном:

— Рей!

Теперь уже моя очередь была прижаться к ней, практически пригвождая к стене. Ноги начали предательски дрожать. Всеми силами стараясь не уронить ее и не упасть, я медленно сел на пол, не выходя из нее, и прислонился спиной к стене, слегка