Я сжал челюсти, так мне захотелось прибить того, кто сделал с ней такое. Но я заставил себя расслабиться и продолжить уже мягче.
— Ей нужны были документы, чтобы попасть на мой корабль, и другого выхода, как замужество, она не видела. Она прилетела ко мне, и я очнулся. Но когда я выяснил, что она замужем, не зная причины, я очень сильно разозлился, чуть было не натворил бед, но потом взял себя в руки и отправил ее домой. Я решил отпустить ее, — я взглянул Рите в глаза.
— Я решил, что моя любовь не нужна ей, что она выбрала другого, — у Риты по щеке покатилась одна слеза, и она задрала подбородок, чтобы не выпустить остальные. Я отвел взгляд.
— Но ее друзья и муж выгнали ее за то, что она спасла меня. И она тайком вернулась на корабль, она не хотела, чтобы я знал об этом, ей просто нужна была пара дней, чтобы прийти в себя. Я случайно узнал, что она на корабле, и нашел ее. Мы поговорили, — я снова взглянул на Риту.
— Она рассказала, что произошло на самом деле. А я понял, каким идиотом был, — я помолчал. — Если бы не она, я был бы уже давно мертв. Я был слеп, а она продолжала верить в меня, несмотря ни на что. Я не знаю, как бы я жил, если бы не было того разговора. Если бы мне пришлось жить с тем, что она просто выбрала другого.
Я проглотил комок в горле.
— Хотя, нет. Я знаю. Потому что увидел, как жил все эти годы Армитаж.
Она вздрогнула всем телом и низко-низко опустила голову.
Я встал и отошел, подойдя к какому-то шкафчику с банками-склянками. И почему вся эта хрень плывет перед глазами? Я чувствовал себя последним подонком из-за того, что так говорил с ней. Но она должна была увидеть эту историю его глазами. Надеюсь, он сможет когда-нибудь услышать ее историю.
Я разглядывал чертовы баночки, пытаясь взять себя в руки, а капитан плакала. Она плакала беззвучно, я знал об этом только потому, что видел в отражении стекла, как содрогаются ее плечи. Я снова перевел взгляд на банки. А Рита заговорила.
========== Если бы я не сделала этого ==========
— Если бы я не сделала этого, его бы исключили из Академии и посадили.
Я медленно развернулся и, подойдя ближе, присел на тумбочку. Рита выпрямилась, убрала волосы с лица и продолжала, глядя в пустоту, сжимая и разжимая руки в такт сухим фразам, способным передать только факты, но никак не суть того, что произошло:
— Отец Тео был честолюбивым офицером и никогда не стеснялся в средствах, преследуя свои карьерные цели, — она всхлипнула, — среди военных таких всегда больше, чем нужно. В какой-то момент на его пути встал отец Армитажа. Они друг друга стоили, и началась война карьеристов. Комендант Хакс сосредоточился на служебных интригах, но отец Тео решил пойти другим путем. Он подговорил сына провоцировать Армитажа, делать всё, чтобы его исключили из Академии — желательно со скандалом. Это стало бы последним гвоздем в гроб репутации Хакса: мало того, что устроил незаконнорожденного сына в Академию, так тот еще и оказался настоящим ублюдком, — она вытерла слезы бумажной салфеткой. — Конечно, всё это я узнала гораздо позже. А тогда… — Рита сделала глубокий вдох. — Сначала мне было его жалко. Мне казалась отвратительной вся эта травля, которую с подачи Тео ему устроили практически все. Из чувства противоречия я стала заступаться за него — мол, так нельзя, вы же будущие офицеры, вы должны показывать пример благородства, а не бросаться всей сворой на жертву, — она взяла еще салфетку. — Вот он, юношеский максимализм. На Внешнем кольце я насмотрелась на это, — она буквально выплюнула это слово, — офицерское «благородство». Люди, которых я знала годами, теряли человеческий облик, пытаясь выслужиться.
— Выпейте, — я подвинул к ней забытую чашку с кафом. — Или лучше воды?
— Спасибо, сэр… — она сделала глоток. — Сначала я просто защищала его. Не то чтобы это ему было нужно. Наверно, Армитаж не понимал, зачем я это делаю. Но потом я решила показать всем пример. Я начала общаться с ним, сидела рядом на занятиях, ходила везде. Я была достаточно популярной особой во время учебы. Не могли же мои друзья, — она произнесла это слово с оттенком презрения, — покрыть меня той же краской, что и его. Как же я ошибалась! Чем дольше я общалась с Армитажем, тем больше людей от меня отворачивалось, и настал момент, когда меня начали травить так же, как и его. Я испугалась, но пути назад не было. Я понимала, что смогу вернуть расположение своих «друзей», только отвернувшись от Армитажа, — она обхватила руками плечи, — но не хотела этого делать. Не из чувства справедливости, не назло врагам, а потому что, — она снова глубоко вдохнула, — он стал мне дорог. Мы действительно подружились. Я не анализировала свои чувства глубже — ни я, ни он, как я думаю, не были готовы к чему-то еще, кроме простого, искреннего человеческого общения, — она улыбнулась своим воспоминаниям. — Он, конечно же, не замечал ничего. Годы обструкции развили в нем способность отгораживаться от чужих эмоций. Он так долго игнорировал отношение людей к себе, что не понял, когда превратился из подшефного, объекта социальной ответственности правильной девочки Риты в ее единственного друга. Он даже не заметил момента, когда я стала такой же парией, как и он, — она снова улыбнулась, — а я не хотела его расстраивать, — она выпила еще немного остывшего кафа. — В тот вечер мы задержались на учебе, готовились к какой-то контрольной. Он решил проводить меня, я не была против, хотя в случае чего сама могла за себя постоять. Мы вышли и наткнулись на Тео с дружками. Они завели привычную шарманку про мать-кухарку и папочку, который устроил в элитную школу своего ублюдка. Армитаж, не обращая внимания, шел мимо. А меня вдруг зацепило. Я кричала, заступаясь за него, за себя, выплескивая всю накопившуюся обиду… — она спрятала лицо в ладонях и на
