Нужно было видеть лицо Хакса, когда Рита привела меня в эту «каюту» и уточнила, отведя глаза, что в покоях всё убрали и постель поменяли. Мне даже представить себе было страшно, что там такого нужно было убирать, чтобы она так смутилась.
Хакс, еле сдерживая смех, осмотрел всё это «великолепие», и протянув издевательски что-то вроде: «Покои, достойные Верховного лидера», мол, учись, Рен, быстро от греха подальше испарился в свою каюту. Я же справедливо возмутился, что не хочу спать в этом музее, на что получил невозмутимый ответ Риты, что, в связи со срочной корректировкой планов, — недовольный взгляд на меня, — другую каюту приготовить не успели. Еще один недовольный взгляд, и Рита ретировалась. Оставив меня наедине с портретами Френа и его перверсиями, что прямо-таки наполняли покои.
Зайдя в спальню, я не удержался и погрузился в Силу, проверяя, не спрятаны ли за зеркальными стенами какие-нибудь несчастные скованные наложницы. Никого живого в спальне не обнаружилось, но панели я отодвигать не стал — на всякий случай.
Я глянул на, кхм, кровать, и решительно стянул одеяло и одну из подушек на пол. Ну не могу я заставить себя даже сесть на нее. Нужно будет завтра как-то заслужить прощение Риты, чтобы она смилостивилась и позволила мне хоть в тюремном блоке спать, но не здесь. Мелькнула мысль, не попроситься ли к Хаксу — на диване переночевать, но подумалось, вдруг у них что-то срастется — не хотелось бы становиться помехой.
Довольно долго я боролся с собой, выбирая между тем, чтобы остаться грязным, как чушка, после всех треволнений сегодняшнего дня, или все-таки заставить себя пойти в «золотой душ». Чистоплотность победила, за что я был жестоко наказан, обнаружив, что душевая кабина также оснащена зеркалами. Но не простыми: зеркала показывали смотрящего в них гораздо более крупным, особенно сверху, чем он есть на самом деле. Из отражения на меня смотрел Кайло Рен — человек-гора.
Домываться пришлось с закрытыми глазами, поскольку, как и следовало предположить, учитывая нашу с Френом разницу в росте, увеличение в его зеркалах начиналось где-то в районе моих бедер. И как мне теперь это развидеть?
Закончив с водными процедурами и переодевшись в тренировочные штаны и тунику, я поплелся обратно в спальню и улегся на пол.
Глядя на свое отражение в потолке, я не выдержал и застонал, зажмуриваясь, и мысленно взмолился:
— Всё, Рита, я сдаюсь! Я был неправ, прости-прости! Я сделаю всё, что хочешь, только выдели мне нормальную каюту, пожа-а-а-а-а-алуйста!
Заснуть мне сегодня точно не светило, и постепенно перед моим внутренним взором начали всплывать события сегодняшнего дня, которые привели меня в эту каюту.
Самым острым воспоминанием всё же оставалось «не защитил» Дэмерона, и мои ощущения, когда я думал, что Рей погибла. Меня передернуло. Врагу не пожелаешь. Но эти ощущения нужно запомнить на будущее, когда мне снова приспичит с ней ругаться: самое отрезвляющее напоминание, что может случиться с тем, кого ты любишь.
А также чем может для окружающих закончиться моя потеря контроля над собой.
Мои видения или сны по-прежнему оставались для меня загадкой. Не меньшей загадкой было, почему Энакин больше не появлялся после того, как предупредил меня, что сны эти были насланы и скорректированы при участии Дарта Сидиуса. Ни он, ни Люк ни разу не откликнулись на мой зов, как я не старался. Эта мысль заставила меня нахмуриться. Как я ни бился над этой проблемой, ответа не было.
Я отложил ее и переместился дальше в своих мыслях. Вспомнил, почему на меня злилась Рита. Вспомнил и усмехнулся, потерев багрово-синий след от удавки на шее.
Я, конечно же, блефовал, когда шантажировал Хакса тем, что я заставлю Риту предстать перед Немзи в качестве моего тюремщика, если он откажется. Пришлось бы просто менять план. Я знал, что она не сможет сыграть этого. И убедился в этом, увидев ее реакцию на разговор с адмиралом Валлен.
***
После того, как Хакс отправился за наручниками и мечами, я переместился в переговорную. Через пару минут дверь отъехала в сторону, и вошла адмирал. Похоже, она не успела еще покинуть флагман.
Я поднялся и предложил ей сесть. Адмирал слегка заломила бровь. Да ладно, Эмилия, я еще не забыл светских манер. Или вы думаете, что Лея Органа не научила своего сына, как вести себя в обществе?
Адмирал церемонно опустилась на предложенный стул, я вернулся на свое место. Сосредоточился и начал:
— Эмилия, я хочу быть с вами откровенным. Я не доверяю вам, — я поднял на нее глаза. Она вскинула голову. Вот она, гордость аристократа. Я продолжил: — Я дал вам шанс, потому что вы напомнили мне мою мать.
Она вздрогнула и опустила глаза.
— Вы знаете её?
Адмирал кивнула.
— Мы не были знакомы хорошо. Ведь наша семья всегда поддерживала Империю, — она снова гордо вскинула голову, ожидая какой-то моей реакции, но я молчал, просто глядя на нее. — Но я знаю точно, что Лея Органа выступала против преследования и уничтожения всех симпатиков Империи. Она свято верила в демократию и свободу выбора, — адмирал грустно усмехнулась и прикрыла глаза, вспоминая. — Когда Империя пала, мы потеряли всё. Жили скромно, старались не высовываться. Муж все-таки пристроился при новой власти, подросшего сына определили в военную академию. А потом случилась та ужасная история, я потеряла мужа и сына… Я улетела домой, в пустой родительский дом, — она выдохнула. — Я не знала, как и зачем жить дальше, но мне не хватило смелости застрелиться, — адмирал помолчала. — Однажды в мою дверь постучала сенатор Органа. — Эмилия открыла глаз и взглянула на меня. — Она сказала, что прилетела сделать мне предложение войти в сенат. Мол, Новая Республика нуждается в аристократах. Сказать, что я была шокирована, — ничего не сказать. Я отказалась, гордо заявив, что аристократы не предают старых идеалов. Она проницательно посмотрела на меня и кивнула. Я уж решила, что на меня сейчас наденут наручники, но она лишь сказала,
