— Линн, — я говорю сначала очень хрипло, потом прокашливаюсь. — Ты — наше секретное оружие.

Она поднимает на меня недоуменные глаза. Я усмехаюсь. Ох, как же больно. Ну ничего. Мы еще повоюем. В крайнем случае, я знаю, как призвать Смерть, что уничтожит всё живое вокруг. Вокруг — всё живое на небольшой планете, если постараться. Я знаю, как сделать из собственной души погребальный костер для тех, кто желает зла моим близким. Я ухмыляюсь.

— Да, Линн. Немзи — сильный форсъюзер. И он извращенно, по-своему, но любит тебя.

Ответом мне было ошеломленное молчание. Я ухмыльнулся и прикрыл глаза.

— Дайте мне секунду, друзья.

========== Обсудим всё это ==========

Комментарий к Обсудим всё это

В основном, - объяснение того, что произошло в предыдущей части. И немного плоских шуток в конце :) Им смешно, ну а я чо, я ничо.

Они все смотрят на меня в полнейшем шоке. У Линн так вообще челюсть отвисла.

Первым опомнился Хакс, покосился на их с Ритой сплетенные руки и поспешно отпустил ее. Она, едва заметно, разочарованно на него покосилась, но виду, что заметила его жест, не подала. Я усмехнулся. Похоже, Дерек показал им мои видения всем одновременно, и каждый среагировал неосознанно. А теперь они постепенно приходили в себя — о, вон и Линн слегка покраснела, глянув на Дерека, отодвинулась. Да ладно! Вы то уж не стройте из себя парочку подростков! Я глядел на них, собираясь с мыслями, и меня начал разбирать смех. Хихикать было больно — перед глазами, несмотря на обезболивающее, поплыли разноцветные круги.

Генерал вскинул брови и нарочито громким шепотом произнес:

— А он точно в порядке? Рита, может, от твоего… э-э-э… средства у Верховного лидера начались галлюцинации? Тогда понятно, откуда он взял, что Немзи форсъюзер и, — он скривился, — любит, Рен, ты сказал, любит Линн?

Линн вздрогнула и медленно покачала головой. Дерек усмехнулся. И ты, Брут?!

Я перестал издавать звуки, похожие на смех, одним долгим глотком допил свой остывший каф и требовательно вытянул руку за новой порцией. Линн усмехнулась и, закатив глаза, налила мне еще полстакана, повторив свои собственные слова:

— Хорошая работа, рыцарь.

Меня снова пробило на смех и я едва не расплескал то, что она мне налила. Линн смотрела на меня и улыбалась, остальные с недоуменным видом переводили взгляд с меня на нее.

Дерек тяжело вздохнул.

— Бен, давай поедим, и ты нам объяснишь, — он замялся, подбирая слова, — всё вот это.

Я глотнул из стакана и кивнул.

Спустя минут пятнадцать, когда все насытились, а дроид утащил двойную порцию грязной посуды и остатки брони штурмовика — всё, кроме шлема, который попирал ногами Дерек — я сосредоточился и начал.

— Первое. Я хочу попросить прощения у тебя, Линн, за то, что говорил на совещании. Мне нужно было донести до этих людей свою позицию, и твоя история — единственный наглядный пример, который я смог придумать на тот момент. Мне очень жаль, что сделал тебе больно.

Она посмотрела на меня и без промедления ответила:

— Ты сказал то, что должен был, — она усмехнулась. — И ты донес свою мысль отлично.

Я кивнул, внимательно глядя на нее.

— Хорошо. Далее, — я немного подвинулся, чтобы видеть и Риту, и Хакса. — Вы хотите услышать историю адмирала Валлен? Хакс покосился на Риту. Он-то бы без этого обошелся, но ей, похоже, важно было это услышать.

И я рассказал. О том, как она страдала оттого, что муж и сын пошли по кривой дорожке, о её горе после смерти одного, потом второго, и о том, как Немзи хотел использовать ее против меня. И то, почему ему это частично удалось.

— Благодаря нашему дорогому адмиралу, Немзи знает, кем Верховному лидеру Первого Ордена, — я криво усмехнулся, — приходится генерал Сопротивления Лея Органа. Рей для него была темной лошадкой, пока он не залез в мои сны.

На лицах моих друзей отобразилось что-то среднее между недоверием, отрицанием и священным ужасом.

Хакс хотел было что-то сказать, но его опередил Дерек.

— Бен… Но это невозможно… После смерти Сноука нет никого, кроме Рей, кто мог бы тягаться с тобой в Силе…

Я горько усмехнулся, прикрыл глаза и сделал глоток холодного кафа. Вкус его вдруг показался мне отвратительно горьким. И как же мне это всё им рассказать?

— Никого из живых, — я не видел их, но услышал серию хмыканий, фырканий и вздохов, что означали что-то из серии: «Что, опять?!»

Я усмехнулся и открыл глаза. Рита и Линн выглядели сбитыми с толку, Хакс побледнел, Дерек нахмурился. Так-то, ребятки. Ставки повышаются. В бой идёт тяжёлая артиллерия — пыльные призраки прошлого решили тряхнуть своими светящимися костями.

— Дерек показал вам то, что я видел. Сначала я подумал, что это силовые видения будущего. Но потом понял, что, если свершится первое, второго быть просто не может. К тому же, и в первом, и во втором явственно ощущалось чье-то чужое присутствие, — я помолчал, подбирая слова. — Я попросил Рей показать эти видения Энакину, и он помог разобрать мне, что это было, — Линн с Ритой недоуменно переглянулись. Хакс закатил глаза, а Дерек осторожно оглянулся. Я усмехнулся. — Рита, Линн, форсъюзеры могут видеть так называемых призраков Силы — тени уже умерших форсъюзеров, которые хотят общаться с нами. Они также могут взаимодействовать с нами. Например, Сноук контролировал Френа и защищал его, — я глянул на Риту. — Именно поэтому ты не могла поднять бунт на корабле, пока он не погиб, — она нахмурилась, но я видел, что она ничего не поняла. Взглянул на Линн — та же история. Эх, ладно. — Я или Дерек расскажем вам всё это позже в деталях, — обе закивали. Я продолжил. — Я общаюсь со своим дедом, Энакином Скайуокером, которого вы знаете, как Дарта Вейдера, — глядя на их шокированные лица, я едва не захихикал снова, но вовремя сдержался. Дерек закатил глаза и спрятал ухмылку. Хакс — как всегда сама невозмутимость. — И тут мы подходим к главному, — я посерьезнел и замолчал, подбирая слова.

— Пока Дерек показывал вам мои видения, я вырубился. Пока я был без сознания, мне явился Энакин, — я не стал уточнять, что он явился не во плоти и даже не говорил со мной. Видимо, Рей показала ему всё, как я и просил, а он… черт, я даже не знаю, как обозвать это: вот я сижу на диване, Дерек в моей голове. Он выскальзывает, я теряю сознание. Секунда — явственное ощущение присутствия