— Два золотых…

— Серьезно? Да на эти деньги можно десяток девственников выторговать, Мартиан! Даже я, будучи белошерстным нетронутым фавенком, столько не стоил! Ты не так богат, чтобы швыряться… — Нат замолк на полуслове, когда его сначала невесомо погладили по груди сквозь рабочую робу, а потом обняли по-родному.

— Натаниэль… два золотых, или двадцать — без разницы… я теперь могу целовать твою шею, а это дороже любых денег.

— Все равно ты Дурашка, — тихо произнес фавн и прикрыл от блаженства веки. Впервые в жизни он чувствовал себя свободным, счастливым и окрыленным, да еще и от одной фразы, пробившей до сладких мурашек.

— Я знаю… — Паренек трепетал от той силищи, к коей он сейчас прикасался, одновременно с этим сгорая ото лжи, которую вынужден был сказать самому дорогому и желанному существу, пусть и во имя мести за него же.

— Хорошо стоим, Дурашка, можем шкаф подпирать, или стену какую, — заметил раб через несколько райских минут тишины и теплых объятий, — но че-то жрать хочется! Пойду, ужин сварганю, что ли. — Он осторожно освободился от ласковых рук и спешно потопал к кухне, незаметно утирая на ходу выступившие слезы.

●●●

— Ай-айяй, — Мартиан-Грегори морщился от очередных процедур, которые свалились на его тело перед сном. Он лежал на животе с задранной ночной рубашкой и инстинктивно вздрагивал от неумолимых, но бережных касаний.

— Терпи, Дурашка! Теперь ошейника нет, а значит, я буду делать с тобой все! Например… буду лечить твою попку с двойным рвением, — Натаниэль отозвался с сарказмом в голосе. Он одной рукой несильно прижимал недовольное тельце к одеялам и подушкам, пока второй втирал мазь.

— Она еще щиплет…

— Ну, это и хорошо. Значит, помогает. — Рубашку натянули обратно и закутали растрепанного и обиженного Мартиана в одеяло. После исполин и сам взгромоздился на их общее ложе, чтобы обнять своего настоящего хозяина и пригладить его топорщившиеся золотые волосы.

Сердце паренька так и застыло в очередной раз, едва его вновь прижали к мощному торсу, как игрушку. Он не чувствовал и крупицы страха, лишь сладкие мурашки бегали по спине от пронизывающего взгляда почти черных глаз фавна. Юноша, не говоря ни слова, сам дотянулся до шеи, на которой еще сияли красные полосы, и осторожно поцеловал одну из них.

Нат зажмурился, упиваясь моментом. Его уши задорно торчали от счастья и робко вздрагивали, словно он не старый раб, а юный и неопытный мальчишка, касавшийся любимого и единственного хозяина.

Мартиан же тонул в ощущениях и в той колоссальной власти, которую чувствовал каждой частичкой своего тела, когда фавн покорно задирал голову, или когда смотрел на него пьяными от блаженства глазами, быстро облизывая пересохшие губы. Этот взгляд самого преданного в мире существа, готового отдать и тело, и душу, и сердце в придачу, нельзя выбить никакими пытками и никакой цепью. Именно потому он и был бесценен…

— Ну вот, — вполголоса обратился юноша, нависнув над разомлевшим фавном, — я и лишил твою шею целовательной невинности!

— Медальку дать? — с привычным ехидством поинтересовался Нат. А сам от удовольствия чуть не искрился. Он бережно завернул господина в одеяло и уложил рядом, обняв так, будто намеревался защитить от любых бед и напастей. Обнял, как умел только он.

— Сейчас ты скажешь, что все Дурашки должны спать? — отозвался Мартиан, прикрыв веки от разливающегося внутри тепла и спокойствия. Того самого спокойствия, сотканного из ниточек счастья и нежности, которое можно ощутить лишь в руках любимого.

— Именно! Тебе завтра на работу топать. К этому… как его, к Морзену.

Сердце юноши на мгновение сжалось, а его безмятежный настрой осыпался пылью в огромную и необъятную бездну, едва он вспомнил про своего заклятого врага:

— Да… завтра очень важный день…

Комментарий к 15. Свобода

Арига — научное название малочисленной разумной расы существ со щупальцами. Настолько малочисленной, что она до сих пор не обзавелась прозвищем.

====== 16. Месть ======

Комментарий к 16. МестьС Наступающим, мои дорогие читатели! Пусть следующий год принесет вам всем как можно больше сочных и запоминающихся историй!

Оридж уходит на Новогодние каникулы вместе с автором до 14 января

Неприятности решили обрушиться на голову Мартиана-Грэгори еще по дороге на «любимую» работу. Да, он снова попал под небывалый ливень, чуть не разбил очки в очередной раз и, конечно же, порвал ремень сумки, которую теперь вынужден был тащить в руках, а не на плече, как обычно. А едва юноша прошмыгнул в ненавистную серую неказистую контору, отряхивая промокший плащ, как его у кабинета подловил совершенно ему незнакомый мужчина средних лет и с крошечными разъяренными горящими глазками.

— П-простите, — начал Мартиан, пытаясь освободить ладонь, — могу я узнать, в чем дело?

— Еще и дурачком прикидывается, — прошипел незнакомец, нависая над ошалевшим пареньком, — пролез на мое место благодаря своей заднице и монашку из себя корчит!

— Вы… вы бывший секретарь господина Домрека, полагаю? Простите, но я ничего не решал, я, наоборот, настаивал на простой должности, я…

— Ну конечно! Ты так страдаешь, отсасывая нашему хозяину за тройной оклад, так страдаешь, — мужичок скорчил ехидную гримасу и притих, пока за его спиной проходили коллеги.

— Не смейте со мной говорить в подобном тоне! — весьма резко заявил Мартиан, буравя сослуживца испепеляющим взглядом, а потом еще и руку вырвал из его мертвой хватки.

— А не то что? Пожалуешься трахалю, пока он сношает твою задницу? Ты подстилка. И это вся наша контора знает! Каждый знает, кто ты есть, Мартиан, и почему сидишь рядом с хозяином. Помни об этом, — мужчина брезгливо сплюнул, затем, бурча что-то неразборчивое и недовольное, потопал по коридору, оставив юношу сгорать от стыда и ярости.

Уже непосредственно в кабинете начальства, где Мартиану был выделен уголок, он максимально собрался и сосредоточился, готовясь к предстоящей авантюре, которую еще не до конца продумал. Он ждал… ждал, пока Эрдиан Домрек не войдет в свои владения. К сожалению, тот приходил, как ему вздумается, ведь эта контора… так, жалкий довесок к его ювелирному делу. И есть подозрения, что он проводит здесь время, лишь затем, дабы унижать подчиненных и упиваться своим величием на их фоне.

— …Ужасный ливень, кажется, я промочил ноги, — без приветствия начал хозяин, едва открыл дверь родного кабинета.

— Добрый день, Эрдиан, — юноша вскочил из-за стола и вежливо поздоровался.

— Сколько времени прошло, Мартиан, а ты все видишь во