— Нат, между прочим, это наш общий дом и я хочу принимать участие в его… — возмутился Мартиан, постаравшись вложить в реплику побольше твердости.

— «Наш общий»? Ну-ну, — усмехнулся исполин через плечо, затем положил на место доски, выпрямился во весь рост и повернулся к замершему юнцу. — Вот как ты это делаешь? Вроде ты наивная лапша, а как скажешь что-нибудь эдакое, сделаешь, прикоснешься, и я готов скулить, помахивая хвостиком, и хочу тебя целиком облизывать? И ведь повторяю себе, что нельзя, нельзя людям верить, но ты нахуй все установки сломал.

— Ты хочешь признаться мне в чувствах? — хозяин встрепенулся и приблизился, бесстрашно заглядывая в огромные темно-красные глаза фавна, задрав голову.

— Я не люблю сладкую дребедень. Да и… человек, которому я признавался, которому готов был ботинки лизать за один только одобрительный взгляд, продал меня, как ненужную вещь, за четверть цены. В этом гребаном мире сердце лучше никому не открывать. А еще лучше вырвать его и выкинуть нах…

Вместо ответа паренек прильнул к Нату, прижавшись крепко-крепко, и запустил руки под рубашку, закопавшись пальцами в шерстку.

— Ну ты и гений. Я с улицы же, полдня таскался по базару с кучей всякого, даже толком не умылся, а ты тискаться лезешь!

— Плевать, — Мартиан потерся щечкой о ткань, наслаждаясь теплом и необъятной мощью своего раба и громким, уверенным стуком его сердца, — за эти несколько дней я понял две вещи: хочу просыпаться и засыпать лишь с тобой. И хочу, чтобы твои оленьи ушки всегда так же задорно торчали, как сейчас. И… для меня неважно, кто из нас сверху, кто сбоку. Главное — я буду с тобой. И если хочешь поменяться ролями, то…

— Красиво начал, Дурашка, я аж от умиления чуть не растёкся по полу, — Нат одобрительно похлопал юношу по спине и ехидно улыбнулся, — но все равно не отмажешься сегодня. Не дам я тебе лежать бревнышком, понятно?

— Черт, — Мартиан обиженно выдохнул и поднял голову высоко-высоко, но не разжал объятий, — Натаниэль, ты же понимаешь, что вечером будет какое-то посмешище. Ты… ты весишь центнер! В тебе звериная мощь и сила, и такие габариты, аж дыхание перехватывает. И вот ты собрался лечь под тощего меня? Серьезно? Нет, ты серьезно?

— Абсолютно. Ты еще належишься коленочками врозь, пока я буду любить твою аристократичную попку. Только я хочу, чтобы ты все попробовал, а потом выбирал, что хочется, как хочется и сколько раз, — фавн игриво облизнул губы, — и я правда хочу почувствовать твой мощный нефритовый стержень!

— О, боги, — паренек вновь уткнулся мордашкой в грудь раба, пряча нахлынувшую неловкость и стыд.

●●●

Ближе к позднему вечеру исполин основательно привел себя в порядок, обмывая тело с особым усердием, и даже не поленился тщательно расчесать щетки над копытами. А после долгой душистой ванны устроился в спальне на горе матрасов и одеял, погружаясь в ожидание. Ждать он собирался недолго — до полуночи, и потом планировал нагрянуть с визитом к одному золотовласому хозяину за своим «супружеским долгом». Но, к счастью, в коридоре послышались знакомые шажочки, негромкий грохот, чертыханье и опять шажочки, на что фавн снисходительно улыбнулся, не открывая глаз.

Мартиан зашел в комнату, чуть не споткнувшись на ровном месте еще раз, и робко закрыл за собой дверь, одергивая новую ночную рубашку, идентичную той, какую недавно разорвали в клочья.

Перед его испуганными лазурными глазками, горевшими сквозь стеклышки очков, предстал совершенно обнаженный и расслабленный Нат, который возлежал на матрасах, будто он настоящий принц. Ни грамма страха на его довольном и безмятежном лице замечено не было, впрочем, как и раньше, лишь покой и умиротворение, словно он дремал и видел прекраснейшие райские сны.

— У тебя что, десяток одинаковых платьишек? — поинтересовался он, открыв один глаз.

— Это ночная рубашка… — начал оправдываться юноша, непроизвольно покраснев, когда снова встретился взглядом с огромным достоинством своего раба.

— Девчачья рубашка с рюшками.

— Ночная рубашка с кружевами! У меня на родине принято спать именно в таких!

— Мама в багаж положила, да? — фавн лукаво прищурился.

— Да, — Мартиан виновато опустил голову, — вместе с мылом и свечами. Она их сама делает просто в большом количестве и…

— Очень познавательно, а теперь хватай подол платьишка и дуй сюда. Повеселимся.

— Это ночная рубашка! — паренек заалел словно рак, нахмурившись, и все же смело шагнул вперед. А через пару мгновений он уже забрался на ложе и замер, стоя на коленях, разглядывая огромное и расслабленное тело верзилы. — Я тут… принес. Вот, — Мартиан замешкался, поник и стыдливо протянул матовую голубую баночку в трясущейся ладошке. И едва не выронил ее, но Нат спас положение.

— Ух ты, даже смазку не забыл, — заметил он, поймав емкость, и быстро пробежался по ней глазами, а после — положил рядом на постель.

— Натаниэль, — выдохнул незадачливый хозяин, — я же не знаю, что делать… лишь общие моменты. И еще я неудачник. У меня в жизни все идет наперекосяк и сейчас точно все будет плохо. Поверь… я…

Фавн приподнялся, уселся поудобнее на горе матрасов, молча стянул с юноши ночнушку и отбросил ее в сторону.

— Не реви, Дурашка. Я тут, рядом, помогу твоему мощному стержню, чем смогу… если не усну, конечно.

Мартиан поднял на своего партнера скептический, осуждающий взгляд. И, не говоря ни слова, скинул последние элементы одежды, оставшись совершенно беззащитным. Теперь в приглушенном свете ночников можно было без труда оценить огромную разницу между его субтильной фигурой и внушительным телосложением исполина.

— Ладно, давай… начинать. — Паренек поправил очки, робко положил ладонь на мускулистое бедро фавна и осторожно погладил шелковистую бурую шерстку, еще немного влажную после ванны.

— Куда лапки тянешь? А прелюдия? А сахарная лабуда? А мои сосочки кто целовать будет? Ты что, собрался «сунуть, вынуть и сбежать?» Э, нееет, Дурашка, ты мне всю программу выдашь, включая поцелуи сосков!!!

Юноша впился в раба глазами, полными ужаса, представляя, точнее совершенно не представляя, что делать и с чего начать. Казалось, еще чуть-чуть и его золотые, растрепанные волосы начнут седеть от страха и напряжения.

— Х…хорошо, ладно, будем целовать… — Мартиан подполз ближе и невесомо провел пальцами по мощной шее, наслаждаясь ее контурами, коснулся ключиц и устремился ниже, изучая Натаниэля.

— Надо смотреть, на что тело реагирует, и стремиться ласкать там… Начало хорошее, ты меня приятно удивил, — фавн